Люди и судьбы
Екатерина ФоминыхО Станкевиче Андрее Юльевиче рассказывает его дочь, Хомченко Тамара Андреевна
 |
| Тамара Андреевна |
«Нет, не из книжек наших скудных,
Узнаете, о том, как трудно,
Как невозможно жили мы…»
Ольга Бергольц
Судьба репрессированных, пострадавших от сталинских репрессий, схожа. Все эти люди пережили страшные времена: голод 30-х, войну 40-х годов ХХ века, нищету, разруху, когда главной была мечта о куске хлеба.
«Все равны!» - кричали пропагандистские лозунги большевиков. Вот только сами вожди пролетариата, вряд ли страдали от голода и холода. В то время, как в Кремле на столе стояла красная икра, большинство советского народа недоедало, мёрзло и умирало.
Не позавидуешь детям, родившимся в это злополучное время, не позавидуешь людям, пережившим сталинский террор. Запуганные они даже дома говорили шёпотом, боялись сказать лишнее; матери сжигали документы, фотографии, не говорили детям правды о том, куда на самом деле люди в форме уводят их отцов и дедов, оберегая их тем самым от беды. Не дай Бог проговориться! Пепел истины был развеян по ветру.
- Мама рассказывала, что пришли ночью люди в форме и увезли отца. Тогда всех по ночам забирали. Она потом ходила в места временного заключения, где выстраивались длинные очереди, стояли жёны с узелками, в надежде хоть что-нибудь узнать о своих мужьях. Маме так ничего и не сказали. После того, как отца арестовали, она уничтожила всевозможные документы. Ведь шла череда арестов, и её как жену «врага народа», могли то же арестовать и выслать.
За что арестовали отца, не знаю. Спустя много лет мама рассказывала, что накануне заходил сосед, никогда ранее не посещавший нас. Говорил о чем-то, может быть провоцировал или сочинял ложный донос. У меня такое сложилось мнение. В то время «стукачество» было делом обычным. Каждый спасал в первую очередь себя. А объяснить, за что сажают и расстреливают людей никто и не пытался. Все шли по одной 58 статье.
- Нам с мамой предстояло жить без отца, шел 1938-й год. И до 1943-го мы жили на Уралмаше по ул. Калинина. Время было тяжёлое, военное. Мама работала учителем в школе. Она рассказывала, как их направляли работать в помощь фронту, разгружать вагоны с лесом. Представляете, женщин, на такую непосильную работу посылали! Маме запомнилось, как одной учительнице придавило ноги брёвнами. Картина ужасная! Кормили их жидкостью, в которой на поверхности плавали грибы и больше ничего. Голодали так, что ноги опухали, и это у молодых-то женщин!
В 1943-м одна учительница, работавшая с мамой, уехала в сельскую местность и нас сманила. Так мы перебрались в посёлок, в Пышминском районе, где и прошло моё детство.
Мама по-прежнему работала учителем в четырёхлетней школе. Помню, как она организовывала культурные мероприятия. До четвёртого класса я проучилась в нашем посёлке. А ближайшая средняя школа находилась в Верхней Пышме, с которой не было тогда сообщения, и вот я по лесу 7 км пешком шла. Позже мама добилась перевода в Пышму. Мама у меня очень добрая. И трудилась на совесть, имеет звание «Отличник народного просвещения» и награды за труд.
И тем не менее, она оставалась женой врага народа. Работала с ней одна коммунистка, которая не скрывала ненависти к маме. Рада была, если бы нас «врагов народа» выслали подальше. А ведь, когда отца арестовали, и маму хотели уволить, как жену «врага народа», то за неё вступился заведующий отдела народного образования, и её оставили.
Жили мы бедно, у нас ничего не было! Но дети всё воспринимают иначе, проще. Только, когда я стала взрослой, поняла, насколько тяжело приходилось маме. Это только на словах В.И.Ленин ценил труд учителей, но никто не говорил вслух об их заработной плате, а она была очень маленькой. И как же нам удавалось на это прожить. До сих пор удивляюсь.
Всё это время маме приходилось обманывать меня и окружающих. Многие интересовались: «Где отец?». Она говорила, что он погиб в Финскую войну в 1939-м. Я была ещё школьницей, с такими мыслями об отце и жила.
Впервые мама рассказала правду, когда перестала бояться.
В 90-х годах началась массовая реабилитация. Только тогда мы впервые узнали, что случилось с отцом, где он захоронен. В то время маме было уже 72 года. Узнали, что первый раз он был реабилитирован в 1957 году, получив справку.
Справка о реабилитации. от 4.12.92 справка №13 1847-92
«Постановление тройки при УНКВД по Свердловской об от 2 марта 1938 года. В Отношении Станкевича Андрея Юльевича 1896 года рождения, до ареста работавшего столяром Эльмашзавода г. Свердловског. Проживавшего в посёлке Калиновка, репрессированного по пол мотивам. Отменено. Производство по делу прекращено, за отсутствием в его действиях состава преступления. Станкевича Андрея Юльевича реабилитировать полностью. Незаконно находился в местах лишения свободы с 8 февраля 1938 по 2 марта 1938 года. Расстрелян в городе Свердловске 2 марта 1938 года».
Так же Тамара Андреевна направила официальный запрос в архивы НКВД, что бы узнать, где захоронен её отец. Вот какой ответ она получила.
Ответ на запрос:
«Направляется справка о реабилитации вашего мужа. Он захоронен на кладбище на 12 км шоссе Екатеринбург – Первоуральск. Арестован по фальсифицированным материалам, как участник эсеровской антиправительственной организации. Бывшие сотрудники НКВД Воскресенский и Бородин, причастные к расследованию этого дела осуждены и расстреляны. Свидетельство о смерти будет выслано вам екатеринбургским гор загсом. Примите наши соболезнования с постигнувшей вас утратой».
Тамара Андреевна рассказывала, что при просмотре бумаг отца, на глаза ей попались документы, в которых было указано, сколько людей подлежит репрессиям и расстрелу. Везде значились круглые цифры. Выполнялся план. После окончания школы Тамара Андреевна поступила в медицинский институт. К тому времени уже сменились поколения, и не отразился на ней тот факт, что она дочь «врага народа».
- Со временем правительство признало репрессии «ошибками». А людей-то уже не вернуть! Миллионы людей не вернуть! – вздыхает моя собеседница. После окончания института я работала в г. Полевском в медсанчасти. Муж был сталеваром на заводе. В 60-х годах, наступил голод, теперь «Хрущёвский», ничего не было в магазинах и мы уехали на юг, где прожили пять лет. Но честно скажу, потянуло на родину, хотя всё складывалось на новом месте хорошо.
Так Тамара Андреевна вернулась обратно. Как и многие репрессированные, она два раза в год ездит почтить память отца на 12 км.
- Знаете, что меня больше всего поражает на 12 км? – делится своими впечатлениями рассказчица. Это рвы и скаты вокруг Мемориала. Невольно думаешь о том, что ставили осужденных на край рва и расстреливали. После чего они по скату падали вниз. Вы знаете это место очень важно для тех, кто сегодня жив, кто помнит те страшные годы. Только ради них стоило выстроить Мемориальный комплекс на 12 км.
«Но если жгучего приданья
до вас дойдёт холодный дым
Ну что ж почтите нас молчаньем,
как мы, встречая вас, молчим».
Ольга Бергольц
«Все равны!» - кричали пропагандистские лозунги большевиков. Вот только сами вожди пролетариата, вряд ли страдали от голода и холода. В то время, как в Кремле на столе стояла красная икра, большинство советского народа недоедало, мёрзло и умирало.
Не позавидуешь детям, родившимся в это злополучное время, не позавидуешь людям, пережившим сталинский террор. Запуганные они даже дома говорили шёпотом, боялись сказать лишнее; матери сжигали документы, фотографии, не говорили детям правды о том, куда на самом деле люди в форме уводят их отцов и дедов, оберегая их тем самым от беды. Не дай Бог проговориться! Пепел истины был развеян по ветру.
- Мама рассказывала, что пришли ночью люди в форме и увезли отца. Тогда всех по ночам забирали. Она потом ходила в места временного заключения, где выстраивались длинные очереди, стояли жёны с узелками, в надежде хоть что-нибудь узнать о своих мужьях. Маме так ничего и не сказали. После того, как отца арестовали, она уничтожила всевозможные документы. Ведь шла череда арестов, и её как жену «врага народа», могли то же арестовать и выслать.
За что арестовали отца, не знаю. Спустя много лет мама рассказывала, что накануне заходил сосед, никогда ранее не посещавший нас. Говорил о чем-то, может быть провоцировал или сочинял ложный донос. У меня такое сложилось мнение. В то время «стукачество» было делом обычным. Каждый спасал в первую очередь себя. А объяснить, за что сажают и расстреливают людей никто и не пытался. Все шли по одной 58 статье.
- Нам с мамой предстояло жить без отца, шел 1938-й год. И до 1943-го мы жили на Уралмаше по ул. Калинина. Время было тяжёлое, военное. Мама работала учителем в школе. Она рассказывала, как их направляли работать в помощь фронту, разгружать вагоны с лесом. Представляете, женщин, на такую непосильную работу посылали! Маме запомнилось, как одной учительнице придавило ноги брёвнами. Картина ужасная! Кормили их жидкостью, в которой на поверхности плавали грибы и больше ничего. Голодали так, что ноги опухали, и это у молодых-то женщин!
В 1943-м одна учительница, работавшая с мамой, уехала в сельскую местность и нас сманила. Так мы перебрались в посёлок, в Пышминском районе, где и прошло моё детство.
Мама по-прежнему работала учителем в четырёхлетней школе. Помню, как она организовывала культурные мероприятия. До четвёртого класса я проучилась в нашем посёлке. А ближайшая средняя школа находилась в Верхней Пышме, с которой не было тогда сообщения, и вот я по лесу 7 км пешком шла. Позже мама добилась перевода в Пышму. Мама у меня очень добрая. И трудилась на совесть, имеет звание «Отличник народного просвещения» и награды за труд.
И тем не менее, она оставалась женой врага народа. Работала с ней одна коммунистка, которая не скрывала ненависти к маме. Рада была, если бы нас «врагов народа» выслали подальше. А ведь, когда отца арестовали, и маму хотели уволить, как жену «врага народа», то за неё вступился заведующий отдела народного образования, и её оставили.
Жили мы бедно, у нас ничего не было! Но дети всё воспринимают иначе, проще. Только, когда я стала взрослой, поняла, насколько тяжело приходилось маме. Это только на словах В.И.Ленин ценил труд учителей, но никто не говорил вслух об их заработной плате, а она была очень маленькой. И как же нам удавалось на это прожить. До сих пор удивляюсь.
Всё это время маме приходилось обманывать меня и окружающих. Многие интересовались: «Где отец?». Она говорила, что он погиб в Финскую войну в 1939-м. Я была ещё школьницей, с такими мыслями об отце и жила.
Впервые мама рассказала правду, когда перестала бояться.
В 90-х годах началась массовая реабилитация. Только тогда мы впервые узнали, что случилось с отцом, где он захоронен. В то время маме было уже 72 года. Узнали, что первый раз он был реабилитирован в 1957 году, получив справку.
Справка о реабилитации. от 4.12.92 справка №13 1847-92
«Постановление тройки при УНКВД по Свердловской об от 2 марта 1938 года. В Отношении Станкевича Андрея Юльевича 1896 года рождения, до ареста работавшего столяром Эльмашзавода г. Свердловског. Проживавшего в посёлке Калиновка, репрессированного по пол мотивам. Отменено. Производство по делу прекращено, за отсутствием в его действиях состава преступления. Станкевича Андрея Юльевича реабилитировать полностью. Незаконно находился в местах лишения свободы с 8 февраля 1938 по 2 марта 1938 года. Расстрелян в городе Свердловске 2 марта 1938 года».
Так же Тамара Андреевна направила официальный запрос в архивы НКВД, что бы узнать, где захоронен её отец. Вот какой ответ она получила.
Ответ на запрос:
«Направляется справка о реабилитации вашего мужа. Он захоронен на кладбище на 12 км шоссе Екатеринбург – Первоуральск. Арестован по фальсифицированным материалам, как участник эсеровской антиправительственной организации. Бывшие сотрудники НКВД Воскресенский и Бородин, причастные к расследованию этого дела осуждены и расстреляны. Свидетельство о смерти будет выслано вам екатеринбургским гор загсом. Примите наши соболезнования с постигнувшей вас утратой».
Тамара Андреевна рассказывала, что при просмотре бумаг отца, на глаза ей попались документы, в которых было указано, сколько людей подлежит репрессиям и расстрелу. Везде значились круглые цифры. Выполнялся план. После окончания школы Тамара Андреевна поступила в медицинский институт. К тому времени уже сменились поколения, и не отразился на ней тот факт, что она дочь «врага народа».
- Со временем правительство признало репрессии «ошибками». А людей-то уже не вернуть! Миллионы людей не вернуть! – вздыхает моя собеседница. После окончания института я работала в г. Полевском в медсанчасти. Муж был сталеваром на заводе. В 60-х годах, наступил голод, теперь «Хрущёвский», ничего не было в магазинах и мы уехали на юг, где прожили пять лет. Но честно скажу, потянуло на родину, хотя всё складывалось на новом месте хорошо.
Так Тамара Андреевна вернулась обратно. Как и многие репрессированные, она два раза в год ездит почтить память отца на 12 км.
- Знаете, что меня больше всего поражает на 12 км? – делится своими впечатлениями рассказчица. Это рвы и скаты вокруг Мемориала. Невольно думаешь о том, что ставили осужденных на край рва и расстреливали. После чего они по скату падали вниз. Вы знаете это место очень важно для тех, кто сегодня жив, кто помнит те страшные годы. Только ради них стоило выстроить Мемориальный комплекс на 12 км.
«Но если жгучего приданья
до вас дойдёт холодный дым
Ну что ж почтите нас молчаньем,
как мы, встречая вас, молчим».
Ольга Бергольц
