Подвиг Евгении Безгодовой в сражении под Борилово

| УДТК

Лукиных Анастасия Игоревна, 15 лет
Ученица 9 класса Дегтярской школы № 30 имени 10-го гв.УДТК

2013 г.

Первый бой корпуса: сражение под Борилово

Дегтярская школа № 30
имени 10-го гв.УДТК

Бориловское бронетанковое сражение... Это ключевое сражение Орловско-Курской дуги, той битвы, где результатом стал перелом хода Великой Отечественной войны в нашу пользу. Гигантская битва стальных машин заводов Урала и Круппа на реке Нугрь, что на Орловщине, длившаяся несколько дней, теперь изучена довольно хорошо. Тогда, в июле 1943 года, для успешного завершения наступательной операции "Кутузов" Ставка ВГК бросает в бой свой последний резерв — 4-ю танковую армию. Усиленная двумя танковыми корпусами, эта стальная армада в тысячу танков сосредоточивается для удара в 10 км к северо-западу от г.Болхова Орловской области для прорыва обороны врага. Здесь, на берегах реки Нугрь, у села Борилово, на этих увалах, в оврагах и на полях, что простираются до горизонта, в последней декаде 1943 года решалась судьба военной кампании на всём советско-германском фронте. Здесь свершилось Бориловское бронетанковое сражение.

Борилово. Братская могила. Источник 

С тех давних пор и поныне в полукилометре от села Борилово есть братская могила воинов 30-го Уральского Добровольческого корпуса. Она в плачевном состоянии: штукатурка облупилась, красный кирпич рассыпался, монумент потерял некогда стройные очертания солдатской пирамиды, увенчанной звездой. Списка погибших воинов нет. Путник, остановившийся здесь, останется в неведении: когда, сколько и почему погибли — неизвестно... обидно за эти безымянный кости, истлевающие в братской могиле.
А погибшие танкисты и мотострелки трёх уральских — Свердловской, Пермской и Челябинской — и других областей России заслуживают большего, если не сказать величественного монумента или мемориального комплекса, подобного тому, который поставлен на Прохоровском поле под Белгородом. Потому что именно здесь, у села Борилово, на берегах реки Нугрь, а не у Прохоровки, как принято считать, произошёл окончательный, в нашу пользу, коренной перелом в Великой Отечественной войне.

Борилово. Хроника боя. Источник

Сегодня это громкое утверждение подтверждается документальными архивными источниками двух стран, России и Германии, свидетельствами участников боевых действий — от рядового до маршала, а само сражение детально реконструировано. Впрочем, подтверждать и доказывать — это дело историков. А для меня самым дорогим свидетельством важности и грандиозности Бориловского сражения служит альбом воспоминаний участницы тех боёв гвардии старшего сержанта медицинской службы Евгении Алексеевны Безгодовой — Трапезниковой.

Совсем еще юная медсестра Женя Безгодова служила в роте стрелкового батальона. За участие в боях была награждена орденом Красной Звезды и пятью медалями. Её воспоминания о Бориловском сражении, первым для неё и для танкового корпуса, бережно хранятся в музее Боевой Славы нашей школы, носящей имя 10-го Гвардейского УДТК.

Весной 1943 года на месте нашей школы формировалась 29 мотострелковая бригада УДТК. В составе этой бригады началась фронтовая жизнь ротного санинструктора Жени Безгодовой.

Капитан Гацуляк никак не хотел брать эту девчушку в мотострелковый батальон. «Худышка, малявка», — подшучивали над ней. Пришлось добиваться, доказывать, изо всех сил тянуться, чуть не на цыпочки подниматься перед строгими комиссиями, чтоб только взяли в корпус.

— Я буду стараться. Справлюсь, — пытаясь держаться уверенной, убеждала Женя комбата.

И вот перед Бориловским сражением Женю направили в третью роту третьего батальона. Старшина роты сразу стал называть её дочуркой. Семья старшины была в фашистской неволе, и он узнал, что немцы жестоко расправились с ней.

Третья рота приняла бой у реки Орс. Местность была плохо доступна для танков, бой шёл в высокой ржи. То тут, то там Женя слышала стоны раненых бойцов. Она уже не разбирала, где её рота, где вторая — всё перемешалось. Вот вырвались на берег реки, а укрыться совсем негде. Ранили командира взвода Мишу Мефодьева — кровь фонтаном брызнула из горла. Женя быстро перевязала его и оттащила в укрытие. Старшина поднял бойцов в атаку, но сам упал. Видно, где-то сидит немецкий снайпер, он попал командиру прямо в голову. Женя подбегает к старшине — он в её помощи уже не нуждается: убит. «Дорогой товарищ, ты был мне как родной отец. Прощай, мы уходим, чтобы мстить за тебя и за твою семью», — едва успевает подумать Женя. А бойцы уже на другом берегу. Как медсестре к ним перебраться? Видит, поперёк речки танк наш застрял, по его броне перебежала на другой берег. И вот она опять бинтует раненых, мечется между бойцами, вытаскивает их с поля боя. Уже была залита кровью её юбка и, не сгибаясь, стояла колом. Вот упал сражённый пулей капитан Гацуляк. Взвалив его на себя, из последних сил Женя вынесла его и уложила в укрытие, обработала раны, перевязала.

В этом бою за Борилово рота Жени Безгодовой к вечеру форсировала реку Нугрь. Здесь, оказывая помощь раненым, пала смертью храбрых подруга Жени, свердловчанка, медсестра, а до войны милиционер — регулировщик Аня Дульцева. Но в бою горевать некогда. К Жене подбежал лейтенант Карпишин с перебитой рукой. Перевязав его, девушка вместе с бойцами побежала в самую гущу боя. Третьей ротой теперь командовал лейтенат Гайко, смелый командир. Вместе с ним добровольцем пошла на фронт и его жена, Люся Гайко, она служила ротным писарем. Это она, когда выбили немцев из окопов и верзила-немец пошёл на неё, раскроила голову фашисту сапёрной лопатой.
К вечеру немцы снова перешли в наступление. Наши бойцы поднялись в атаку. А когда кончились патроны, командир батальона скомандовал: «Ножи!» И уральцы-добровольцы кинулись на немцев с черными ножами. Пригодился уральцам в бою подарок рабочих Златоуста. Километров пятнадцать пришлось нашим бойцам догонять врага — так они бежали от страха. А немцы позднее бросали листовки: «черти с черными ножами». Об этом эпизоде сражения у нашего поискового отряда «Рокада» есть песня «Черные ножи»:

Ой, не любят фашистские гады
Наш уральский стальной черный нож...

И это правда, лучше не скажешь.
В бою за Борилово Женя Безгодова вынесла 83 бойца... Даже когда её ранило, с поля боя не ушла. Перевязав себя, раненого командира роты лейтенанта Гайко и его жену Люсю они все втроём остались в строю. После боя их увидел комбриг Смирнов и дал свою машину увести всех в медвзвод. «Но вскоре я оттуда сбежала, ноги целы и всё в порядке, а осколки из головы вытащили», — вспоминала Женя. На короткой передышке награждали бойцов и офицеров части. Среди них была награждена орденом Красной Звезды Евгения Безгодова.

Спустя годы, Евгения Алексеевна так вспоминала о самой дорогой для неё благодарности: « — Санинструктор, комбат вызывает!»

Прибежала на командный пункт батальона. С волнением доложила, а капитан Гацуляк, тот самый, что не хотел брать меня, протянул руку:

— Молодец! Справилась! Поздравляем с орденом!

Я растерялась, ведь не думала там, среди стонов и смертей, ни о наградах, ни о славе. Надо было, как по уставу положено, ответить: «Служу Советскому Союзу!» А я залепетала: «Спасибо, товарищ Гацуляк, спасибо»! И не знала, что вижу его в последний раз. Началась контратака противника, завязалась рукопашная. Уральцы выстояли, победили, но в этом бою погиб комбат Яков Гацуляк.

Война продолжалась. Бориловское сражение было только началом фронтовой жизни санинструктора Жени Безгдовой. Вместе с корпусом она прошла весь его путь от Орла до Берлина и Праги. 29-я мотострелковая бригада корпуса, где она служила, прославилась в боях и стала к концу войны гвардейской Унечской ордена Ленина, Краснознаменной, орденов Суворова, Кутузова, Богдана Хмельницкого, Александра Невского...

Жизнь на войне тоже продолжалась. На фронте зародилась и Женина большая любовь. Уже в Германии командование ротой принял молодой лейтенант Прокопий Трапезников, только что вернувшийся из госпиталя. Отчаянный храбрец, за лихость и бесстрашие он был не однажды награждён. С войны Прокопий Петрович Трапезников вернулся с шестью боевыми орденами, среди которых и Красного Знамени, и Отечественной войны. В Венгрии, весной 1945 года в городке Шопрон они с Женей сыграли скромную свадьбу. В память о войне как семейная реликвия хранится у Трапезниковых книга командующего корпусом гвардии генерал-лейтенанта Г. С. Родина. Даря свою книгу «По следам минувшего», генерал написал: «Жене и Прокопию Трапезниковым. Вам, друзья, боевые соратники, в знак искреннего уважения и ваших боевых заслуг перед Родиной дарю эту книгу. Пусть она будет символом вечной взаимной памяти».

Трапезниковы Прокопий Петрович
и Евгения Алексеевна (Безгодова).
Венгрия, г.Шапрон. 1945 г.
Мои дедушка и бабушка
(Прим. — Олег Матвеев).

Хранить память — дело святое... О Бориловском танковом сражении, об отважной медсестре Жене Безгодовой, Евгении Алексеевне Трапезниковой, хорошо знают в музее нашей школы. Здесь хранится альбом её воспоминаний с фотоснимками фронтовых и послевоенных лет. Она приезжала в наш город, была в школьном музее, стояла на том месте, где формировалась её боевая бригада, видела мемориальную доску у входа в школу. Недавно её дочь, Татьяна Прокопьевна, с сыновьями, внуками Евгении Алексеевны, в день танкиста были в нашем музее Боевой Славы, слушали рассказ о боевом пути корпуса, листали альбом. Сбылась мечта дочери побывать в венгерском городе Шопроне, побродить по городу, представить, как в послевоенном 45м бродили здесь молодые санинструктор Женя Безгодова и лейтенант Прокопий Трапезников, увидеть улицы, места, где родилась любовь родителей. Заметку об этой поездке Татьяна Прокопьевна оставила в нашем музее, а значит альбом Трапезниковых пополнится новым ценным экспонатом.

Другое поколение учеников нашей школы будет заново листать этот альбом, открывая для себя неизвестные страницы истории, страницы самые яркие и незабываемые, ведь здесь история войны написана людьми, видевшими события своими глазами, принимавшими в них участие. Здесь история оживает, её можно подержать в своих руках, понять сердцем. Это главный урок, который я вынесла для себя, заканчивая школу, носящую имя 10-го гвардейского УДТК.

Источник

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Приказ о награждении и наградной лист санинструктора Евгении Алексеевны Безгодовой — Трапезниковой

Безгодова Евгения Алексеевна 1924 г.р.
Звание: мл. сержант
в РККА с 05.05.1943 года Место призыва: Свердловский ГВК, Свердловская обл., г. Свердловск
Место службы: 30 мсбр
Дата подвига: 26.07.1943-12.08.1943

1. Источник

2. Источник

Другие награды:

Источник

@ Екатеринбург. Заметки горожанина. 

В июле 1914 года при Екатеринбургском вольном пожарном обществе был организован детский учебный отряд

Статья опубликована в православной газете №30 (351) / 8 августа ‘05
«Информационное агентство Екатеринбургской епархии»

Середина XIX века — один из интереснейших этапов становления пожарного дела в России.

Пожарные учения на Оперном театре.Примерно 1913 г.

В этот период проводилась большая работа по укреплению государственной пожарной охраны. В 1853 году был утвержден «Нормальный табель состава пожарной части в городах». Штатный состав городских пожарных команд стали определять в зависимости от численности населения.
Однако попытки обуздать огонь силами только профессиональных пожарных команд не приносили должного результата. Для «усмирения» огненной стихии требовался дополнительный приток сил и средств. Необходимо было найти новые формы организации борьбы с пожарами, в том числе и путем привлечения добровольцев из числа местного населения. При городских управах стали создаваться вольнонаемные и общественные пожарные команды, так называемые добровольные пожарные дружины.
Первое в России добровольное пожарное общество было создано в 1843 году в городке Осташков Тверской губернии. В его состав входили 18 человек.
С 1861 года подобные общества стали создаваться во многих других городах и сельских населенных пунктах России. Членами добровольных пожарных обществ становились рабочие, крестьяне, мелкие домовладельцы, ремесленники, которые были кровно заинтересованы в сохранении от огня своего имущества, имущества артели или предприятия. К началу 1890-х годов в России насчитывалось уже около 60 добровольных пожарных обществ. Каждая добровольная команда и дружина располагала отапливаемым депо, конным пожарным обозом, заливными трубами ручного действия, а все добровольцы, или, как их называли, пожарные охотники, обеспечивались форменной одеждой, касками, сапогами и добротными брезентовыми защитными костюмами.
На Среднем Урале добровольные пожарные общества стали активно создаваться, начиная с 1892 года, а Екатеринбургское вольное пожарное общество было организовано еще раньше — в 1879 году.
Одним из учредителей общества стал екатеринбургский купец Иван Константинович Анфиногенов. Не ограничиваясь оказанием добровольным пожарным охотникам финансовой помощи, И.К. Анфиногенов принимал деятельное участие в работе общества и неоднократно избирался в состав исполнительных органов этой организации, исполняя обязанности командира трубного отряда и члена исполнительного комитета. За плодотворную деятельность И.К. Анфиногенов был избран почетным членом Екатеринбургского вольного пожарного общества, награжден его серебряным знаком и золотым знаком Российского вольного пожарного общества.
Пожизненным членом-жертвователем Екатеринбургского пожарного общества был и другой уральский купец — Алексей Анфиногенович Железнов. Самое активное участие в создании его принимал директор мужской классической гимназии В.В. Всеволодов.

В 1913 году Екатеринбургское общество стало членом Императорского Российского пожарного общества.

Пожарная дружина на Главном проспекте. 1921 г.
Фото отсюда

За многие годы существования добровольное пожарное общество Среднего Урала накопило огромный опыт в деле предупреждения пожаров и гибели людей. Этот опыт передавался из поколения в поколение.

Уральские пожарные охотники-добровольцы вели активную просветительскую и благотворительную деятельность.
В июле 1914 года при Екатеринбургском вольном пожарном обществе был организован Детский учебный отряд. С радостью и рвением юные жители Екатеринбурга учились выполнять команды, тренировались в развитии ловкости, быстроты, умения преодолевать препятствия — качеств, особенно необходимым огнеборцам. И, конечно, юные помощники пожарных гордились перед своими сверстниками настоящими медными, сверкающими на солнце касками и нагрудными значками.
В сентябре 1914 года члены Екатеринбургского вольного пожарного общества избрали Комитет для оказания помощи больным и раненым воинам, пострадавшим на фронтах русско-германской войны.

Источник

Снесли недостроенную телебашню

Фото с E1.ru

Сегодня утром в Екатеринбурге снесли недостроенную телебашню, которая являлась самым высоким сооружением города. Башня бесхозной простояла около 30 лет. 

Строительство башни было начато в 1983 году. Высота телебашни составляла 361 метр. Планировалось, что ее телесигнал должен был распространяться на всю Свердловскую область, однако в 1991 году строительство было заморожено из-за проблем с финансированием. Предполагалось, что в недостроенной башне будут устроены офисы, маяк, спортивный центр, загс, аттракционы, кинотеатр, храм, но ни одна из идей так и не была реализована. Теперь на этом месте УГМК планирует построить ледовый дворец.

Отсюда

Для кого-то телебашня являлась символом города, а для кого-то проблемным недостроем. Также в народе ее прозвали Башня смерти. Если бы ее все-таки удалось достроить, тогда это действительно был бы символ города, но в таком виде телебашня городу эстетики не добавляла. На протяжении последних лет власти долго решали, как с ней быть, либо достраивать, либо сносить — выбрали второй вариант. Да, были интересные проекты по ее достройке, но они так и остались на бумаге.

Посмотреть на подрыв башни можно было как вблизи, так и по онлайн-трансляции.

© Екатеринбург. Заметки горожанина.

История телебашни Екатеринбурга. ВЕСТИ-УРАЛ

Снос телебашни

Крестовоздвиженская церковь

| Храмы Екатеринбурга

Крестовоздвиженская церковь. Фото: 1980-е гг. Автор: В.А. Еловских.
Угол улиц Луначарского (Васенцовской) и Маркса (Крестовоздвиженской).

Вид на здание церкви с ул. Луначарского. 1983 г.

1985 г.

Мастерские в храме. 1985 г.

Март 1986 г.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Каменная, однопрестольная Крестовоздвиженская церковь в русско-византийском стиле, с восьмигранным барабаном под куполом, трапезной и высокой колокольней. Была построена в 1878–1880 гг. под руководством Михаила Львовича Реутова, гражданского инженера, в отправлявшем обязанности городского архитектора Екатеринбурга на средства купцов В. В. Кривцова и С. Г. Новикова. 

Церковь была освящена 24 августа 1880 года.

Действовала, как домовая церковь для Детского приюта Екатеринбургского Благотворительного общества, и как воинская полковая церковь для полков Екатеринбургского гарнизона, расквартированных в Оровайских казармах (до лета 1919 года).
В годы гражданской войны она очевидно была полковой церковью для полков Сибирской армии и 11-го и 17-го полков Оренбургского казачьего войска, штабы которых размещались в Екатеринбурге.

В 1920-х церковь стала приходской верной патриарху Тихону. С 1927 по 1930 год Крестовоздвиженская церковь, после раскола сторонников Патриаршей церкви сохранила верность Митрополиту Сергию, и являлась кафедральным собором Екатеринбурга. В ней тогда служили 12 священников, отчего и храм носил народное название «Собор двенадцати апостолов».

8 февраля 1930 года церковь была закрыта постановлением президиума облисполкома подписанным будущим первым почетным гражданином Свердловска А. Бычковой, и передана гороно под клуб. Здание церкви подверглось разрушительной перепланировке (были снесены купол и колокольня). Храмовая община была слита с общиной Александро-Невского собора бывшего Ново-Тихвинского женского монастыря (в то время монастырь уже был закрыт). В дальнейшем здание церкви использовалось в качестве кинотеатра.
В военные годы в алтаре храма жил слон одного из эвакуированных зоопарков. После войны храм был разгорожен на два этажа. Первый этаж занимали мастерские Художественного фонда, второй — различные архитектурные организации. Летом вокруг храма сушились гипсовые бюсты Ильича.

В начале 90-х годов ХХ столетия у городских властей появился план продать здание Крестовоздвиженского храма коммерческой организации, которая брала на себя обязательства полностью восстановить облик здания и собиралась осуществлять в нем торговлю товарами из Турции. Узнав об этом, местное казачество стало обращаться к властям с просьбами о передаче храма Русской Православной Церкви. Тем временем планы властей поменялись, и здание решили приспособить для организации зала звукозаписи для СГТРК. Для этого было предпринято разрушение межэтажных перекрытий и ликвидация обветшавшей отопительной системы. В этот момент сократилось государственное финансирование нужд СГТРК, и осенью 1993 года храм был передан Екатеринбургской епархии.

26 декабря 1995 года при храме во имя Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня решением Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II и Священного Синода был учрежден Крестовоздвиженский мужской монастырь.



Источники:

1. http://sobory.ru/photo/314532
2. http://monasterium.ru/monastyri/monastery/krestovozdvizhenskiy-muzhskoy-monastyr-g-ekaterinburga/
3. http://www.ekaterinburg-eparhia.ru/building/person/4/
4. http://orthodox-newspaper.ru/numbers/at32
5. Ворошилин С. И. Храмы Екатеринбурга. Екатеринбург, 1995

Кристалл меди

Таких зданий в России ещё не строили: как будет выглядеть изнутри уральская башня-бриллиант

Эксклюзивная экскурсия по этажам будущей штаб-квартиры РМК

Источник

Уральцы-добровольцы

| УДТК

Василий Прокопьев
Уральцы-добровольцы / Сборник произведений ветеранов Уральского добровольческого танкового корпуса. — Екатеринбург: Лицей № 130, УГТУ. — 94 с. — Совет ветеранов Уральского добровольческого танкового корпуса. Уральский государственный технический университет

После Победы гвардейская танковая дивизия, сохранившая название и награды уральцев-добровольцев, добавила на свое Боевое Знамя еще и орден Октябрьской Революции — она особо отличилась и в мирное время — и носит имя Маршала Советского Союза Р. Я. Малиновского.

Мне довелось служить в этом прославленном соединении после войны, и я хорошо знаком со многими его ветеранами. К сожалению, их ряды с каждым годом тают и тают...
Памятные, незабываемые встречи были у меня. Вот и хотелось бы коротко поделиться впечатлениями тех встреч, рассказать о людях, кто ковал нашу Великую победу.
Фирсов Василий Яковлевич.
В 40-летие Победы 9 мая 1985 года бывший комсорг батальона автоматчиков Вадим Очеретин посвятил ему такие стихотворные строки:

Салютом чтит мир эту дату,
И мой салют-салют комбату!
Им создан был наш батальон,
И в каждом воине был ОН —
В душе, характере и стати,
И в офицере, и в солдате.
В боях — к Победе полземли
Полтыщи Фирсовых прошли...

Фирсов. Весьма известный человек. Долгие годы возглавлял совет ветеранов своего соединения. 30 лет проработал в Уральском научно-исследовательском и проектном институте, был главным инженером проекта, неоднократно избирался секретарем партийной организации, депутатом городского Совета. Василий Яковлевич — Почетный гражданин города Болхова Орловской области. А до войны, в юности, трудился маркшейдером на одном из золотых рудников.
С первых дней Великой Отечественной войны Фирсов стал курсантом Уфимского пехотного училища. Закончить его пришлось по сокращенной программе. 1 января 1942 года отбыл молодой офицер на Северо-Западный фронт. И сразу — в огненное пекло. Его лыжная рота в составе 205-го отдельного лыжного батальона постоянно участвовала в боях.
9 декабря 1942 года был тяжело ранен. Очутился в госпитале...
Подлечили Василия Яковлевича и на Центральные курсы «Выстрел» направили. Боевые офицеры были тогда в большой цене. Тут он и узнал новость: на Урале формируется добровольческий танковый корпус.
Загорелся идеей: ему, уральцу, непременно надо в этот корпус.
Подал рапорт. И сильно волновался: раненая рука все еще болела, плохо слушалась. «Учится можно, воевать пока нельзя», — сказали ему врачи.
Он обратился прямо к начальнику курсов, убедил его. Так Фирсов начал формировать батальон автоматчиков. Тут ему помогал заместитель по политчасти Александр Андреевич Татарченко. [53]
Это еще одна яркая личность. Если Василий Яковлевич по возрасту годился каждому войну в старшие братья, то капитана Татарченко в батальоне неофициально, любовно называли «батей». На первый взгляд малоразговорчивый, суховатый, суровый, он долгие годы прослужил в Красной Армии и подкупал своей мудростью, по-отцовски относился к солдатам.
Принимая новое пополнение, Александр Андреевич вместе со всеми красноармейцами наголо подстригся и пошутил:
— Ну, все мы теперь стрижи, стриженые.
Батальон заулыбался, да так и стал называть себя батальоном «стрижей».
Все без исключения «стрижи» храбро воевали. С гордостью они носили черные ножи из особо прочной уральской стали и умело использовали их в бою. Эти ножи сверх штатного оружия воинам-добровольцам подарили златоустовские металлурги. «Дивизию черных ножей» здорово боялись враги.
— Когда же ваш батальон «стрижей» принял боевое крещение? — спросил я майора в отставке В. Фирсова.
— 27 июля 1943 года на реке Орс в районе села Бессоновки под Орлом. Это был важный момент Курской битвы. Советские войска, перейдя в наступление, наращивали давление на гитлеровские армии, и требовался сильный неожиданный удар, что и сделали мы в составе 4-й танковой армии. Именно в нее вошел Уральский корпус.
Вот что писал первый командир добровольческого соединения генерал-лейтенант танковых войск С. Родин в книге «Добровольцы»:
«27 июля 1943 года, обогнав наши пехотный части, Уральский танковый корпус начал штурм вражеской обороны. С беззаветной храбростью шли в атаку танкисты подразделений капитана Иванова, майора Рахматулина, майора Чазова, старшего лейтенанта Елкина, майора Чижова, капитана Андреева. Соревнуясь с ними в отваге, действовали автоматчики капитана Фирсова.»
И далее: «Здесь были тяжело ранены командир Пермской танковой бригады подполковник Приходько, командир батальона автоматчиков Свердловской бригады капитан Фирсов»...
— Все правильно написал наш комкор, — замечает Василий Яковлевич. — Ранен я был действительно тяжело. Стал на всю жизнь инвалидом, без ноги.
Обидно и досадно! Как не вовремя! Твой батальон освобождает от врага один город за другим, а ты надолго прикован к госпитальной кровати.
Лежал в госпитале, а сам ловил каждую весточку с фронта, из родного корпуса. Рад был, что за те бои на Курской дуге корпус удостоился звания гвардейского. Потом узнаю, что Львов наши взяли, на территорию Польши вступили.... Вел переписку с замполитом батальона Татарченко. Александр Андреевич мне тогда сообщал, кто отличился, кто пал смертью героя.... Горжусь, что в нашей Свердловской бригаде воспитаны Героями Советского Союза Григорий Чесак, Павел Лабуз, Владимир Марков и еще несколько человек.
4 апреля 1987 года, многие уральцы — добровольцы, творческая интеллигенция города прощалась с писателем Вадимом Очеретиным. Венки, цветы, прощальные слова.... И вдруг — песня. Тихая, грустная....

Ну, глянь на меня, свердловчанка,
Не надо и слов говорить.
Мы отдали молодость танкам,
А танки стране помогли победить. [54] Эту песню, готовясь к 40-летию родного корпуса, сочинили добровольцы Вадим Кузьмич Очеретин и Наум Львович Комм. А исполнял ее, прощаясь с однополчанином, солист хора ветеранов при Доме офицеров Владимир Владимирович Копылов.
Не стесняясь, плакали взрослые люди, убеленные сединой ветераны. Они отдавали последнюю дань уважения человеку, всего себя посвятившего служению Родине.
Пусть не покажутся кому-то эти слова высокопарными. Я многие годы знал Вадима Очеретина, человека, отца, писателя. Знал и подражал ему. Ведь он был человеком с большой буквы.

Встреча ветеранов УДТК.
В центре сидят: Очеретин Вадим Кузьмич, слева от него — Трапезникова (Безгодова) Евгения Алексеевна.
Справа — чехословацкие журналисты.

Вадим Кузьмич прожил яркую и интересную жизнь. Родился он в 1921 году в Китае, в семье журналиста. С 16 лет пришлось работать грузчиком, маляром, чертежником, слесарем, репортером. В девятнадцать — рабочий Верх-Исетского металлургического завода, комсорг цеха, редактор стенной газеты. Без отрыва от производства учился в университете. В двадцать два года — доброволец Уральского танкового корпуса.
Вот строки из его заявления: «Считаю, что сам должен защищать свое государство, право на труд и учебу, не дожидаясь, пока мои товарищи сделают это за меня. Я совершенно здоров, вынослив (прокатчик же!), не боюсь никакой работы...
Рабочий Вадим Очеретин».
Он не щадил себя на фронте. Лез в самое пекло, первым поднимался в атаку, увлекая за собой комсомольцев.
Читаю поздравительное письмо комсоргу батальона автоматчиков гвардии старшему сержанту Очеретину В. К., подписанное Бердниковым (он сменил раненого Фирсова) и замполитом гвардии майором Татарченко:
«Командование поздравляет Вас с сегодняшним боевым успехом! В завязавшейся неравной схватке с гитлеровцами Вы своей смелостью и самобладанием воодушевили бывших с Вами автоматчиков на рукопашную. Сами в поединке с немецким офицером СС сумели уничтожить его вместе с четырьмя солдатами и довели бой до конца без потерь с Вашей стороны.
Мы гордимся Вами и желаем дальнейших боевых успехов!»
Гвардии старший сержант Очеретин на фронте был не простым автоматчиком. Комсоргом батальона. В его блокноте сохранились такие записи: «Слушали (на комсомольском собрании): о предстоящем бое за Зорау. Когда ворвемся, автоматчикам придется действовать мелкими группами — у противника большие силы в разных концах города. Постановили: каждому комсомольцу освободить свой вещмешок от всего, сдав старшине, и взять дополнительно по сто патронов и по пять гранат».
О роли комсорга в батальоне Вадим Кузьмич как-то рассказывал молодым войнам Свердловского гарнизона:
— Когда наш комбат собирал перед боем ротных и взводных командиров, чтобы поставить им задачу, непременно требовал моего присутствия. А как же! Основная масса в батальоне — комсомольцы. Кому же им ставить задачу, как не мне?!
В одном интервью журналист спросил Очеретина:
— С чего бы Вы начали, если бы вновь стали комсоргом?
Тот ответил:
— Подружился бы с комсомольцами, тароватыми на выдумку, умеющими сотворить что-то интересное, увлекательное, новое, весёлое, полезное дело, в которое не надо бы никого втягивать, а все сами бы бросились в него... [55]
Так он сам и поступал на фронте. Дружил со всеми, вовлекал в интересные дела, отличался неистощимой энергией, инициативой. В сложной обстановке не терялся. И комсомольцы подражали своему комсоргу, многому учились у него.
Большая, счастливая жизнь прожита Вадимом Кузьмичем. После войны он возвратился на Верх-Исетский завод, затем стал студентом-журналистом. Был принят в штат «Уральского рабочего».
В. Очеретин — организатор и первый редактор журнала «Уральский следопыт», главный редактор журнала «Урал».
Он стал известным писателем. Его книги «Я твой, Родина», «Первое дерзание», «Саламандра», «Сирена», «Ключ Упорова» и другие полюбились читателям.
Об истории с железнодорожным мостом на реке Бубр, что у Одера на территории нынешней Польши, мне довелось слышать давно, когда я ещё служил в гвардейской Уральско-Львовской танковой дивизии. А позже со всеми подробностями мне рассказал о ней доброволец механик-водитель танка Николай Александрович Яненков.
61-я гвардейская Свердловская танковая бригада подошла к этому Бубру, а гитлеровцы успели взорвать оба моста через реку. Разведчики выяснили: противник на том берегу оборону укрепляет, собирается контратаковать. Значит, на подмогу бойцам, занявшим плацдарм, нужно срочно перебросить танки и артиллерию. Иначе...
Случайно через Бубр сохранился железнодорожный мост. Без перил, в одну колею. Автоматчики по нему прошли, захватили плацдарм, окопались. Да что они без брони!
Весельчак, балагур батальона, мастер вождения танков Владимир Козлов из экипажа Героя Советского Союза Павла Лабуза подшутил над Яненковым:
— Хотя ты, Коля, и железнодорожник, но танк тебе по такому мосту не провести.
С досадой махнул рукой и комбат Марков:
— Куда там! Колея-то европейская, уже нашей. Машину можно угробить и в Бубре выкупаться. Не разрешаю, и думать об этом.
Николай подошёл к мосту, измерил колею, пощупал руками шпалы. Почесал затылок.
— Да-а, не разгонишься, только попробовать можно...
Он решил провести танк точно по рельсам, ни на сантиметр, не сворачивая в сторону. И провел! А за ним — все остальные механики — водители. Как те шутили, для утверждения характера.
Вовремя переправились! Противник как раз себя проявил, начал контратаковать. Да уж поздно было.
Многие бои памятны ветерану корпуса Н. Яненкову. Не забыть ему рейд уральцев-добровольцев на Прудник (Нейштад), Рацибуж (Ратибор) — южнее нынешнего Вроцлава. Тогда ярко проявилось тесное взаимодействие каждого танкового экипажа с автоматчиками десанта. Гитлеровцы, чтобы остановить советские танки, стали применять фаустпатроны. Так вот наши автоматчики, уничтожая фаустников, прокладывали путь танкам.
А что значил беспримерный танковый поход на Прагу через Рудные горы! Николаю Яненкову, тогда уже ротному технику, вновь пришлось сесть за рычаги танка. Говорят, союзники — американцы и англичане — удивлялись: «На танках через непроходимые горы? Не может быть!»
Воспоминания, воспоминания. Как самый дорогой подарок Николай Александрович хранит фотоснимок. На обороте его дарственная надпись: «Лучшему из лучших, механику-водителю [56] танка Яненкову Николаю от командира батальона Владимира Маркова. Твои боевые дела, Коля, навечно войдут в историю части».
— Много ли было в Уральском добровольческом корпусе девушек? — спросил я Фирсова.
— Немало. Они были не только санитарками, медсестрами, врачами, но и снайперами, пулеметчиками, радистами. Да вот возьмите, к примеру, нашу Любу Иванову. На фронте — настояший огонь и сейчас такая боевая, энергичная, никому спуску не дает на своем УЗТМ — Уралмаше.
Иванова Любовь Архиповна. Удивительной судьбы человек. Студентка 2-го курса механического факультета Свердловского индустриального института Люба Глазырина (ее девичья фамилия) увлекалась спортом, гимнастикой. В то грозное воскресенье, 22 июня 1941 года, у нее был железнодорожный билет до Москвы, куда она уезжала на соревнования. И тут вдруг сообщение о вероломном нападении фашистской Германии. Поездка, конечно, не состоялась. Девушка ушла из вуза, поступила работать на завод. Через два месяца она уже здорово научилась сваривать борта танков. Люба стала политруком комсомольско-молодежной фронтовой бригады.
Гремела по Уралу слава о бригаде, лозунгом которой был девиз: «В труде, как в бою». Девушки не уходили из цеха, не выполнив задания. Как самую дорогую реликвию хранит и бережет сегодня Любовь Архиповна награды тех лет: знак «Отличник социалистического соревнования наркомтанкопрома» и грамоту ЦК ВЛКСМ.
Была у Любы младшая сестра Валя. В тайне от родных посещала она курсы радистов и вскоре уехала на фронт. Похоронка на нее пришла в 1944 году...
Любовь Глазырина тоже подала заявление с просьбой послать ее на фронт. Считала, что имеет полное право бить врага: косморг инструментального цеха, член комитета комсомола Уралмашзавода, политрук на курсах снайперов. И добилась-таки своего! Она стала служить в зенитно-артиллерийском полку корпуса.
После войны возвратилась девушка на Уралмаш, в свой инструментальный цех, вновь избрали ее косморгом, а затем и заместителем секретаря комитета комсомола завода...
Судьба Л. Ивановой чем-то схожа со многими девичьими судьбами. На заводах и фабриках они заменили мужчин, ушедших сражаться с врагом, сами шли добровольцами...
Нельзя не рассказать и о медсестре Евгении Безгодовой — Трапезниковой. Она служила в роте стрелкового батальона. В боях гвардии старший сержант медицинской службы была награждена орденом Красной Звезды и пятью медалями. Вот что она сама об этом рассказывает:
«Комбат Гацуляк никак не хотел брать меня в батальон. Всему виной — мой маленький рост. «Худышка», «малявка» — шутя звали меня и подружки на курсах медсестёр.
Но я заверила командира батальона, что буду стараться. В роте меня приняли хорошо. Я подружилась с писарем Люсей Гайко — женой командира, которая вместе с ним добровольно пошла на фронт.
Помню первый бой. В густой ржи раненые. Я уже не разбирала, где наша рота, где соседняя, оказывала помощь всем подряд.
Вырвались на берег реки. Укрыться негде. Упал недалеко командир взвода Михаил Мефодьев, кровь брызнула из шеи, быстро перевязала его, оттащила в укрытие. [57]
Впереди, в окопах противника, шла рукопашная схватка. Люся Гайко и здесь была рядом с мужем. Вражеский солдат налетел на неё, замахнулся карабином, но Люся увернулась и сапёрной лопаткой рубанула его по голове. Эту мгновенную схватку заметили многие, долго потом вспоминали, как смелая женщина раскроила череп гитлеровцу. Через несколько дней, в новом бою, оба Гайко были тяжело ранены, их вместе отправили в госпиталь.
Всего я теперь уже не помню. Пала смертью храбрых в этом бою моя подружка свердловчанка Аня Дульцева. Меня ранило, поцарапало осколком голову. Перевязалась и продолжала работать. А в час затишья вдруг слышу: «Женя, комбат зовет». Прибежала на командный пункт батальона. Гацуляк, тот самый, что хотел меня брать санинструктором, протянул руку, сказал:
— Молодец, Женя! Справилась! Представляем тебя к ордену...
Что добавить к сказанному? Уточню только, что Евгения Алексеевна тоже воевала вместе с мужем — Прокопием Петровичем. Доброволец Трапезников стал кавалером пяти орденов — Красного Знамени, Александра Невского, Отечественной войны 1 и II степени, Красной Звезды. Трапезниковы благополучно возвратились в родной Свердловск, долгие годы трудились здесь: жена — в пошивочном ателье, муж — на фабрике «Уралобувь».
Сколько их было отважных свердловчанок, ушедших воевать добровольцами. Наравне с мужчинами они вынесли на своих плечах все тяготы и невзгоды войны, отличились храбростью, самоотверженностью, стойкостью. Умели любить и ненавидеть, смеялись в часы отдыха и плакали, когда погибали родные и близкие. Не могу не сказать здесь теплых, сердечных слов и об Ираиде Власовне Очеретеной — вдове писателя. Давно ее знаю, с тех пор, как служили в гвардейской Уральско-Львовской добровольческой дивизии. Но не предполагал, что она тоже бывшая фронтовичка, доброволец. Правда, воевала в другом соединении, в 153 стрелковой дивизии, ставшей в последствии 3-й гвардейской. Так вот, ныне ее совет ветеранов находится в Свердловске, здесь, оказывается, она формировалась перед войной. А Ираида Власовна — бессменный секретарь этого совета. Журналистка Очеретина — живая душа и Уральского добровольческого корпуса. Ни одна встреча его ветеранов не проходит без участия Ираиды Власовны. Она знает всех поименно, активно ведет с ними переписку, принимает участие в их судьбах. Очерки и корреспонденции об уральских добровольцах за подписью Очеретиной публикуются во многих уральских газетах и журналах.
Свердловчанка! Не образ ли своей верной боевой подруги воплотил в последней песне Вадим Кузьмич Очеретин? Ее слова все время звучат в моей памяти:

Спасибо за все, за науку,
За ласку и страсть побеждать.
У наших сынов и у внуков
Пусть будет танкистская страсть! [58]

Источник

Памяти санинструкторов

| УДТК

Татьяна Матвеева (Трапезникова), искусствовед
Статья опубликована в Журнале «Веси». Спецвыпуск посвященный 75-летию Уральского добровольческого танкового корпуса. 2018 г.

В апреле 2016 года в Екатеринбурге на доме №27 по проспекту Ленина была торжественно открыта мемориальная доска в память о девушках-санинструкторах, ушедших на фронт в годы Великой Отечественной войны.

Наконец-то! Я ждала этого события не один год. Знала, что в этом доме в годы войны были курсы медсестер, где учились рвавшиеся на фронт девушки. И моя мама, Евгения Трапезникова, в те годы — Женя Безгодова.

Я начала хлопотать об установке доски ещё в 2009 году. Мне казалось простым, необходимым делом увековечить память медсестёр, окончивших эти курсы. Тех, которые потом на полях сражений под непрерывным обстрелом бросались на помощь, тащили из смертельного огня раненого солдата. Скольких спасли они от гибели… Эти мужественные сестрички заслуживают вечной памяти, вечной славы.

Всё оказалось не так просто. Потребовалось подтверждение председателя регионального отделения «Российского Красного Креста» О. Харитоновой. В здании этом сейчас отделение банка ВТБ. Обратилась к председателю, считая почему-то, что с радостью откликнется на мое предложение. Мой сын Олег, дизайнер, разработал эскиз мемориальной доски, который утвердили в городской администрации. Однако председатель банка поручил заняться этим делом одной сотруднице, потом её сменила другая…



Свердловск. Курсы медсестер. 1942 г.

Время шло. Документы — в банке, а дело стоит на месте. Посоветовали — обратилась в Областной Совет ветеранов. Ещё год. Потом документы переправили в Городской совет ветеранов. Председатель Совета подтвердил, что документы получены, назначил встречу, но не пришел.

А, идею поддрежали. На радио в передаче «Надежда» дали мне слово. И журналист Тамара Пахомова выступила с поддержкой в «Областной газете». Однако  дело опять застопорилось.
И вдруг 31 марта 2016 года мне звонят:
— Таня, завтра открываете доску?
— Как — открываем? Мне ничего не известно…
Мне никто не звонил, никто не приглашал. Прибежала… Митинг в честь открытия доски уже собрался. Выступающие отмечали важность события в воспитании молодёжи. Выступал руководитель инициативной группы, создавшей памятную доску. А, я вроде и не участвовала… Было обидно…

Но обиду перекрыла радость. Есть доска! Есть! Хотя и потребовалось на это семь лет. Большая доска, на ней золотыми буквами — слова: «Памяти санинструкторов, девушек-добровольцев, обучавшихся в этом здании на курсах медсестёр Российского общества Красного Креста и ушедших на фронт борьбы с немецко-фашистскими захватчиками в составе Уральского добровольческого танкового корпуса».

Екатеринбург. Открытие памятной доски. 2016 г.

Это в память и о моей маме, и об Ане Дульцевой, с которой подружились, и о Серафиме Михайловне Саляевой. Здесь, на курсах они получили первые медицинские знания. А практические навыки, опыт приобрели в сражениях Уральского танкового корпуса.
С первых до последних боев добровольческого корпуса принимала раненных доставленных с передовой медсестра Медсанбата Серафима Саляева. Здесь решалось, как быть дальше — срочно оперировать, или отправлять в глубокий тыл. Работали под обстрелами, под бомбежкой, порой несколько суток без смены. Случилось, что Серафима, сама раненая в ногу, не покинула своего поста весь день. Медсестра Аня Дульцева, милиционер-регулировщик из Свердловска, спасая солдата погибла бою корпуса…

Ротный санинструктор Женя Трапезникова, моя мама, под беспрерывным обстрелом бинтовала и бинтовала, оттаскивала в укрытие и снова бинтовала… В горячке боя не сразу почувствовала, что сама ранена — осколком поцарапало голову. Наскоро перевязалась и опять бинтовать, бинтовать… За отвагу и мужество в бою мама получила первую награду — орден Красного знамени.

Достойны памяти… Как и многие, многие другие, что не думая о себе бросались на помощь солдату. И спасали… А сколько их молодых, красивых погибло… Сестры милосердия…

Теперь, когда бываю близко, непременно пройду улицей у Памятной Доски. Медленным шагом, вспоминая рассказ мамы о тех грозных днях. Уже внуку своему Данилу, показала — рассказала, что было в этом доме.

Вот ведь неодушевленный предмет доска, а как много живых воспоминаний пробуждает. И, думаю, не у одной меня.

Воздух Зеленой Рощи. Воспоминания прихожанки

Галина Правдина 15.06.2017

Зеленая Роща. Удивительно подходящий адрес для святой обители. Наверное, Сама Богородица выбрала 200 с лишним лет назад место для будущего Александро-Невского Ново-Тихвинского монастыря. Роща — это где легко дышится. Где радуется и твой взор, и твое сердце. Где отдыхаешь душой и телом.
Люблю здесь бывать и в будни, и в праздники. Лишь подходишь к воротам —  хочется ускорить шаг – словно мощный магнит потянул. Ступаешь будто не по земле, а по облаку. Недаром монахинь называют еще небожительницами. Летают, как ласточки. Ласточки только что были почти рядом — и уже опять высоко в небе. Так же инокини несут два служения – земное и небесное. Здесь, в обычной, дневной жизни, заботятся о тех, кому трудно, кого надо накормить и одеть, обустраивают церкви — дома Божии (я уже со счета сбилась – сколько поднято из руин), пишут иконы, оживляют исконные традиции богослужения…
А ночью их жизнь — молитва. Не наша — беглая, а иная, о какой рассуждать не могу.

 Порой кажется, что и ты способен приблизиться к такому красивому благочестию, что-то сделать с собой, некоторые сорняки выкинуть из души. А порой, особенно в праздники, просто приходишь сюда и растворяешься в этих волнах любви, льющихся то ли от золотых куполов, то ли от усладительного пения «Господи, помилуй!», то ли от сердец монахинь. И уже не ты, не ты своими слабыми усилиями убираешь вредителей с душевной лозы, а невидимая рука Виноградаря, и ты молишься, чтобы Он помог сохранить эту чистоту.
В престольный праздник словно приоткрывается окно в прошлое, и я мысленно вижу тех женщин, кто двести с лишним лет назад молились здесь и трудились. Только был это не центр города, а смиренное лесное кладбище. Размышляю: сколь же боголюбивые люди составили первые поколения екатеринбуржцев! В конце 18 века монашескую общину взяла под финансовую опеку городская Дума!
Задумываюсь: всего лишь через семьдесят лет после того, как был основан Екатеринбург, в городе появилась монашеская община. Человек не может без Бога. Так было всегда: и три века назад, и сейчас. Только сейчас человек часто не понимает, чего он хочет: душа рвется к чему-то высокому — а что это? где это? не все находят ответ. А раньше русские люди хорошо знали, что именно им нужно. Потому, где возникало село — там сразу же строился и храм, а во многих селениях, городах — строился и монастырь. Так и здесь: уже дети и внуки первых жителей Екатеринбурга ощутили нужду в монастыре — чтобы были у города молитвенницы пред Богом. Потому и решили всем миром опекать молодую монашескую общину. И в общем-то, нет в этом ничего удивительного. Такое решение было для тех, давних наших земляков, тем же, что свечу зажечь — такую, что не догорит и не погаснет. Уж они-то, первые поселенцы нынешнего промышленного центра знали: без Бога — ни до порога! Монастырь нужен городу, как чистый воздух зеленых рощ.
Ох, и разные времена видел монастырь: всеобщее уважение и расцвет, запустение и презрение, и вновь – рассвет над горизонтом и трудное возрождение.

Листаю страницы памяти. 1994 год. Летом, в начале августа, пришли сюда семь девушек, избравших монашеский путь. «Ой, милые!» — крестятся, глядя на них, старушки. Собор святого Александра Невского в плачевном состоянии, хотя службы уже идут. Воссозданному Ново-Тихвинскому монастырю отдана лишь маленькая часть огромного здания. Территорию теснят заборы госпиталя, с которых иногда наблюдают за верующими солдаты – пациенты воинской больницы. Алексадро-Невский собор тоже похож на раненого, который не покинул передовую. Осыпается штукатурка со стен, пробиты молодыми тополями полуразвалившиеся ступени, низко нависает бетонный потолок (музей в советское время был разделен на 5 этажей монолитными блоками), а посреди двора — огромный экспонат  — трактор как символ социализма. Помню лживую табличку на западной стороне фасада: «Бывший собор А-Невского, архитектор Малахов». Бывших соборов не бывает! —  хотелось крикнуть кому-то.
Приближался первый престольный праздник, день Тихвинской иконы Божией Матери. Так же, как и в этом году, он выпадал на воскресенье. Ждали большого наплыва прихожан, сестры волновались. Нужно было получить разрешение руководства госпиталя на прохождение Крестного хода по всей исторической территории монастыря. Командование отнеслось с пониманием, разрешение дали. Трудность возникла с западными дверями. Дело в том, что для праздничной, архиерейской службы положено открывать западные двери (напротив алтаря), чтобы Крестный ход начался чинно, как следует. Но двери эти пока принадлежат краеведческому музею, мы же терпеливо пользуемся боковыми. Что делать? Ходили к директору, объясняли, просили, еще раз подробно объясняли — но снова слышали отказ. «У лестницы стоят чучела зверей. Вдруг их украдут?» — боялся директор.
Настоятельница вздохнула: что ж, пойдем в боковые.
Но каково же было всеобщее удивление, когда утром, в праздник, западные двери оказались открытыми, а по их сторонам дежурили сам директор музея и его заместитель! Что-то заставило их прийти на работу в воскресенье и отворить двери первому монастырскому Крестному ходу. Спаси их, Господи!

Торжественные шествия в престольный праздник — нечто особенное. Когда историческую территорию занимал госпиталь, военные смотрели из окон, некоторые, как евангельский Закхей, залезали на деревья, стремились проводить хоть взглядом духовенство, видные издалека иконы и хоругви, немногочисленных еще послушниц в черном, пеструю толпу мирян. С годами монастырь становился все краше и просторнее. Обновленные красавцы-храмы опять давали неземную радость, исцеляющую души и тела. Легко сказать — «монастырь становился краше»! Но ведь жизнь — это не анимация. Становился, но какими трудами! Какой головной болью молодых игумений: матушки Любови (в схиме Златы) и матушки Домники. Какими бессонницами… Но не зря называют они Богородицу своей Небесной Игуменией. Не раз Она претворяла скорбь в радость.
Люблю смотреть, как люди спешат в храм. Будто к пиру боятся опоздать. А выходят — счастливые, словно подарки получили. Лица светятся, как у невест. Кто-то и сказал, что душа  — это невеста Христова.
Здесь столь переполняешься благодарностью Богу и монастырю, что так и жаждешь помогать сестрам. Я, когда была моложе, просилась на кухню. С удовольствием мыла посуду, словно с души грязь смывала.
И в тот первый престольный праздник в 1995-ом я помогала в трапезной. Матушка благословила нам приготовить угощение и постараться прийти на службу к проповеди духовника, отца Авраама. Договорились, что когда начнут читать Апостол (это минут за 10-15 до проповеди) к нам пришлют детей (маленькие дочка и сын двух постоянных прихожанок). И вот детские голоса: «Апостолы читают! Апостолы читают!» Сбрасываем фартуки и бежим вместе с детьми в храм. Успели вовремя. Сейчас, кстати, та девочка – иконописец и реставратор, а мальчик — будущий кинорежиссер. Помню ту проповедь. Отец Авраам говорил, что между монашествующими и мирянами не может быть никакого противостояния. Мы как две сестры — ученицы Иисуса Христа — Марфа и Мария. «И ту каплю благодати, которую вы сейчас чувствуете в сердце, — сказал отец Авраам, нужно беречь так же, как Богородица сберегала Своего Младенца».

Источник

«Фабрика талантов» Столярского

 Автор Фредди Бен Натан - Nov 17, 2011

П.С. Столярский на уроке в музыкальной школе
завода "Уралмаш". Свердловск, 1941 г.

“Вполне сочувствую твоей простуде, но самое лучше лекарство — взять скрипку в руки и не менее трех часов играть упражнения и этюды. Организм сразу разогреется, да и микробы подохнут от звуков скрипки”, — такую рекомендацию дал однажды одному из своих учеников Петр Соломонович (Песах Шлемович) Столярский, которого, по праву, можно отнести к числу величайших педагогов двадцатого века. Что же касается упомянутого воспитанника Столярского, то ученик этот последовал совету наставника и позже признался, что после трех часов занятий почувствовал себя значительно лучше.

Будущий гений музыкальной педагогики появился на свет 30 ноября 1871 года в городке Липовцы (ныне — Винницкой области Украины), так что в этом месяце отмечается 140-летие со дня его рождения. Фамилию свою Столярские получили по роду занятий одного из основателей семейной династии. Столярных дел мастер Шлема не только соорудил большой деревянный дом, но однажды своими руками изготовил, скопировав ее со старого инструмента, скрипку и научился играть на ней. Так что музыка втекла в Песаха с самого раннего детства. Его отец, а также многочисленные братья и сестры организовали клезмерский ансамбль, пользовавшийся огромным успехом в родном местечке. Но волей судьбы, герой нашего повествования не стал знаменитым музыкантом. Талант Столярского полномасштабно раскрылся в другом качестве — скрипичного педагога. Так, скажем, не самый известный футболист становится порою выдающимся тренером. Нет, совсем не о славе думал этот музыкант, открыв сто лет назад, в 1911 году в Одессе собственную частную школу. Впрочем, не спешите представить себе хоть какое-нибудь подобие нынешних музыкальных классов. Учебным заведением стала плохо приспособленная для этого квартира Столярского, куда он начал приглашать пятилетних детей “на музыкальное воспитание”. Почему именно пятилетних? А потому, что именно в этом, совсем еще раннем возрасте, педагог считал не только возможным, но и необходимым начинать занятия с “обыкновенными гениями”. “Хорошему материалу нужен хороший портной”, любил приговаривать Столярский, принимая очередного ученика. Как вспоминал через десятилетия один из его знаменитых воспитанников, Давид Ойстрах, “во всех комнатах толпились возбужденные и радостные малыши, а в коридорах сидели мамаши, ожидавшие своих вундеркиндов и с оживлением обсуждавшие чисто профессиональные скрипичные проблемы”.

П.С. Столярский

Позавидовать Столярскому могли даже гадалки: ему было дано не только распознавать настоящие таланты, но и угадывать далекое будущее малышей. Любопытная деталь: этот взрослый человек часами стоял перед ребятишками на коленях – так ему было удобнее наблюдать за их игрой на уроках и исправлять ошибки. Особенностью концепции Петра Столярского было воспитание в маленьком человеке большого артиста – с первых же его шагов в жизни, и в музыке. Столярский прививал детям, хотя работал с каждым индивидуально, чувство товарищеской сплоченности. Уча не бояться публичных выступлений, он выводил своих ребятишек на парады: они привязывали бантики к маленьким скрипочкам и шествовали под собственный аккомпанемент, привлекая внимание, по шумным улицам Одессы.

В 1933 году он основал первую в СССР специальную музыкальную школу-десятилетку для одаренных детей. Это учебно-воспитательное заведение еще при жизни организатора стало именоваться “школой Столярского”, а сам ее руководитель, родным языком которого в детстве был не русский, а идиш, забавно называл свое детище “школой имени мене”. Он разработал свою, особенную методику преподавания, выдвинул в формулировках, вызывавших часто улыбку с точки зрения правильности русской речи, принципы, которыми руководствуются преподаватели музыкальных школ и сегодня. “Педагогика Столярского — то, чем должно гордиться мировое искусство” — это высказывание принадлежит известному французскому музыканту Жаку Тибо. Хорошо известно высказывание по этому поводу Леонида Осиповича Утесова “Кто сказал, что конвейер изобрел в Америке Форд? Конвейер изобрел в Одессе Столярский.

Конвейер талантов. Он как никто понимал детскую душу, умел ее настроить на музыкальный лад и вести к вершинам скрипичного совершенства. Он нес в себе большое сердце художника”. Из “фабрики талантов” вышли исполнители, которые обрели всемирную славу —  Давид Ойстрах, Натан Мильштейн, Самуил Фурер, Буся Гольдштейн, Елизавета Гилельс, Михаил Фихтенгольц. К педагогу от Бога пришла известность. Столярского узнавали на улицах, ему уступали место в общественном транспорте, а родители с надеждой приводили к наставнику у своих детей – “учиться на Ойстраха”. Подлинным триумфом Петра Столярского стал Первый международный конкурс имени Эжена Изаи, состоявшийся в Брюсселе в 1937 году. Все призовые места в этом престижном творческом соревновании заняли его ученики: Давид Ойстрах, Елизавета Гилельс, Буся Гольдштейн и Михаил Фихтенгольц. Сам профессор, создавший, по сути, отечественную скрипичную школу, удостоится правительственной награды, а “товарищ Сталин” лично подарил Столярскому автомашину. “Вы подарили стране музыкантов, а мы Вам — это”, — так высказался при этом кремлевский вождь. Столярский не побоялся возразить “отцу народов”, посоветовав забрать подарки обратно, оказав, вместо них, большее содействие, что было бы разумнее и полезнее, одаренным детям.

Правда, в том же, 1937-м, был арестован один из его учеников. Сохранилась анекдотичная история о том, как сотрудники НКВД нагрянули к Петру Соломоновичу, причем ночью. “Припомните, гражданин Столярский, не имел ли ваш ученик связей с немцами?” —  Поинтересовался следователь. “Конечно имел, — перейдя на полушепот, сообщил визитерам хозяин дома. — Сначала он имел связи с Брамсом, потом были Шуберт и Шуман, но это так, мелочи. А вот Бах — это был главный!”… Малообразованные сотрудники органов безопасности записали, слово в слово, показания “свидетеля” и помчались докладывать о них своему начальству…

Мне этот эпизод кажется крайне маловероятным: в 37-ом с органами не шутили. Это, скорее всего, легенда.
Вересаев говорил о том, что легенды тоже отражают суть людей. В этой легенде отразилось сочувствие Столярского, как человека глубоко порядочного, людям, попавшим в беду. И не могу отделаться от чувства, что эпизод появился как дань идеологии.[1]

… Профессор Московской Консерватории Александр Гольденвейзер, в свое время, обратился к властям с просьбой помочь организовать в столице Детскую музыкальную школу по опыту Столярского, что и было сделано.

К слову, он же, Александр Борисович, предложил издать “Русско-Столярский словарь”. Это — в шутку. А если всерьез — то замечательного человека прекрасно понимали и чтили многие из окружавших его людей. По образцу Одесской музыкальной десятилетки, аналогичное учебное заведение было открыто сначала в городе на Неве, а позднее — в Свердловске. С Уралом Петра Столярского связала судьба в последние годы жизни и деятельности. В начале Великой Отечественной войны, спасая не столько себя, сколько плоды многолетнего труда, Петр Столярский принял предложение эвакуироваться, вместе со своей школой, в Свердловск.


Поздравления П.С. Столярского
с юбилеем

Несмотря на тяжелые условия, Столярскому удалось наладить там, где он оказался, учебный процесс. Вот уж и действительно, музы не молчали, когда стреляли пушки. Здоровье педагога и подвижника было подорвано скудным питанием и усугубилось уральскими морозами. Столярскому настоятельно рекомендовали и предлагали перебраться в Москву, но он, напоминая, в этом смысле, хотя и в иной ситуации, но, тем не менее, легендарного Корчака, отвечал: “А как же мои дети?”. И воспитанников своих он не оставил, хотя Давид Ойстрах обращался к учителю: “Срочно выезжайте в столицу, обо всем договорился. Вам выделят отапливаемый номер в гостинице, профессора ждут в Московской консерватории: будет сыт, обут, одет и при деле”. Кто-то другой, быть может, и откликнулся бы на такое заманчивое предложение, но не Столярский. Незадолго до своей смерти, в 1944-ом, он лично открыл Свердловскую музыкальную школу для юных талантов при Свердловской консерватории. Там, в Свердловске, он и умер 29-го апреля, но успев узнать о том, что Одесса освобождена от оккупантов. Но уходя из Одессы, захватчики подожгли здание школы Столярского. Эта печальная весть глубоко потрясла Петра Соломоновича. Получив ее, он зарыдал. Лицо налилось кровью, руки задрожали… Его увезли в больницу. Там врачи определили кровоизлияние в мозг, от которого он уже не оправился. А потом пришла и другая беда. На второй день после похорон тело Столярского было обнаружено на другом конце кладбища, расположенного в самом центре Свердловска. Нелюди — мародеры, решив поживиться, выкопали “богатого” покойника, раздели его догола и выбили золотые коронки. Петра Столярского перезахоронили, но лишь к девятой годовщине со дня его смерти на средства учеников установили памятник. В Одесский краеведческий музей на вечное хранение были переданы семейный архив и личные его вещи.

Похороны П.С. Столярского

Летом нынешнего года в прессе появилось сообщение о намерении к 140-летию со дня рождения Столярского перевезти его прах из Свердловска в Одессу. Общественность была проинформирована о проекте установки на будущей могиле Столярского, на одном из одесских кладбищ, памятника удивительному человеку, вошедшему в историю и прославившему город. Кроме того, областные власти решили установить памятник одному из учеников скрипичной школы Столярского — Давиду Ойстраху.

…Люди уходят, но добрые их дела продолжают жить. И ныне методические разработки профессора Петра Соломоновича Столярского находят практическое применение. Пережили время многие оригинальные мысли, высказанные знаменитым педагогом: “Сперва научись чисто играть гамму, а потом будешь кушать конфетки”, “Что такое воробей? Это соловей, который не выучил свои трели”, “Не надо думать, что слово “скрипка” происходит от слова “скрип”, “Играй мне Баха, а не Оффенбаха”. И нынешними преподавателями цитируются произнесенные как-то Петром Столярским прекрасные слова: “Скрипку нужно держать гордо!”.

Примечание:

[1] Валентин Максименко, профессор ОНПУ, академик. Как учил Столярский, или «Школа имени мене».

Источники:

1. http://www.izbrannoe.com/news/lyudi/pyetr-solomonovich-stolyarskiy-samyy-odesskiy-muzykalnyy-pedagog/

2. http://kackad.com/kackad/%D1%84%D0%B0%D0%B1%D1%80%D0%B8%D0%BA%D0%B0-%D1%82%D0%B0%D0%BB%D0%B0%D0%BD%D1%82%D0%BE%D0%B2-%D1%81%D1%82%D0%BE%D0%BB%D1%8F%D1%80%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B3%D0%BE/

3. http://www.history.odessa.ua/exhibitions/ex1.htm

4. http://www.migdal.org.ua/times/36/2869/

 

Жизнь после смерти

| Кладбища Екатеринбурга

Статья опубликована в журнале «Уральский Следопыт», №3 (729) март, 2018 г.

Автор: Попов Виктор Иванович — Окончил Донецкий филиал Харьковского института искусств и Ленинградский институт театра, музыки и кинематографии. Кандидат педагогических наук. Более 40 лет отдал преподавательской работе. Арт-директор фестивалей гитарно-симфонической музыки в Екатеринбурге. Автор и составитель нескольких книг о гитаре и творчестве Владимира Высоцкого, в т.ч. «Диалоги о гитаре» (2009) и «Письма о Высоцком» (2000). Живет в Екатеринбурге.







Нечасто, но бываю на Михайловском кладбище на могиле мамы и бабушки. И вот в 1980-е годы мне стало известно, что погост этот собрались сносить. Уже основательно «почистили» территорию — многие металлические оградки вывезли, некоторые мраморные надгробья снесли, гранитные — были обрушены. То же было проделано еще раньше с еврейским и мусульманским кладбищами, которые находились на другой стороне улицы Блюхера, напротив, чуть правее от главного выхода с Михайловского. Их снесли и построили прямо на этом месте жилые дома — на костях человеческих. Узнал я об этом, беседуя со старыми работниками, смотрителями Михайловского кладбища, теперь уже покойными. Из тех долгих разговоров узнал, что на этом кладбище похоронены многие деятели культуры, искусства Свердловска. В том числе Петр Соломонович Столярский, замечательный педагог-скрипач, воспитавший целую плеяду знаменитых музыкантов. Во время Отечественной войны он, как и многие другие выдающиеся музыканты из разных городов СССР, был эвакуирован из Одессы в Свердловск. Здесь он умер и был похоронен совсем недалеко от церкви, слева от неё, если встать лицом к храму. Примерно посередине — между наружным забором и церковью. На памятнике была сделана надпись: «Народный артист УССР профессор орденоносец Петр Соломонович Столярский. 1871-1944 гг.»



Остатки памятника на Михайловском кладбище

Служители кладбища рассказывали, что несколько раз приезжали из других городов люди, интересовались этой фамилией и просили показать им могилу Столярского. Я воспользовался этой информацией, попросил показать и мне. Мы долго ходили по кладбищу с одним из служителей и, слава Богу, нашли! Но… что же предстало нашим глазам? За высокой металлической оградой валялось на земле разрушенное вандалами, опрокинутое и разбросанное серо-мраморное надгробие. Прежде оно представляло собой квадратное в сечении основание — примерно 50х50 см, высотой около 70 см; на этом основании стояла круглая усеченная мраморная колонна диаметром около 40 см, завершающаяся мраморным же венком. Общая высота красивого мраморного памятника около двух метров. Повторяю, всё это было разбросано, хотя все детали остались на месте.



Памятник на могиле П.С. Столярского
до разрушения. Свердловск.
Михайловское кладбище. Памятник
был поставлен Д. Ойстрахом и
другими учениками. Фото отсюда.

Буквально через несколько дней мы уже втроём — Наум Абрамович Шварц, скрипач, профессор Уральской консерватории; Алексей Иванович Бабицкий, баянист, педагог музпедучилища; Виктор Иванович Попов, баянист, директор железнодорожной музыкальной школы, — приехали на могилу к Столярскому, я взял с собой фотоаппарат. И снова — шок: металлическая ограда исчезла. Попытка поставить памятник «на ноги» не увенчалась успехом — он оказался не под силу двум мужчинам (профессор Н.А. Шварц по возрасту был не в счёт). Тут же, на кладбище, Наум Абрамович решил: надо перенести прах Столярского и надгробие — пока не поздно! — на мемориальное Широкореченское кладбище в Свердловске, где также похоронены многие представители искусства и культуры.
…Начались долгие малоприятные хождения с этой идеей по инстанциям, по чиновникам. Три инициатора принимали в этом участие, но в основном этим занимался Н.А. Шварц. В конце концов, памятник все-таки был перевезен с Михайловского кладбища на Широкореченское и восстановлен там во второй половине 1980-х годов. Несмотря на настоятельные просьбы, ходатайства, прах перенести не разрешили (партийные органы, СЭС). Так нам сказал Н.А. Шварц.

Н.А. Шварц (слева) и А.И. Бабицкий
у разрушенного памятника

С тех пор прошло почти треть века. К сожалению, уже не могу назвать точно, когда это было. Может, в архивах Уральской консерватории или в личном деле, в архиве Н.А. Шварца сохранились какие-то официальные письма, с которыми обращались в «инстанции» с соответствующими просьбами. Поискать бы…
Составляя это письмо, я наведался на Михайловское кладбище, попытался определить хотя бы примерно место фактического захоронения П.С. Столярского. Увы. Продираясь сквозь дикие зеленые заросли выше человеческого роста между старыми, еще сохранившимися надгробиями или их остатками и новоделами, которыми некоторые наследники заменили сгнившие железные памятники 1940-50-х годов, я не нашел даже признаков или каких-либо ориентиров захоронения выдающегося педагога и музыканта. Оно утеряно безвозвратно. Никакого порядка, никакого ухода — хотя бы минимального — за погребениями на Михайловском кладбище нет. Только редкие тропинки, едва видные в траве, протоптаны между могилами.
Уже стало общим местом ссылаться на ухоженные кладбища за границей. Там — распланированные дорожки, посыпанные песком; надгробия, не тронутые вандалами; скамеечки, располагающие к тому, чтобы посидеть на них, без суеты поразмышлять о жизни и смерти… Когда-то, в 1970-е годы, я был в Риге и посетил кладбище. До сих пор помню благостную атмосферу, душевный настрой, омытое тишиной умиротворение.
Надо непременно составить и издать географический путеводитель захоронений со знаменитыми именами, с указанием секторов (участков). Дело долгое, трудное, затратное. Но  — надо. Подобные путеводители были изданы, например, по московским Новодевичьему и Ваганьковскому кладбищам, по ленинградским Литераторским мосткам…

Автор у памятника Столярскому,
восстановленного на Широкореченском
кладбище

Хочу закончить небольшим фрагментом из книжки М. Гольдштейна «Пётр Столярский» (Иерусалим, 1989): «…Свердловская консерватория в трауре. Тысячи людей пришли попрощаться со Столярским. Были многолюдные похороны. Могила покрылась морем цветов.
На следующий день после похорон дочь Столярского в сопровождении его ученика Михаила Унтерберга отправилась на кладбище. К своему ужасу, они увидели, что могила была вырыта и возле неё лежал труп Столярского с открытым ртом и выбитой челюстью. Кто-то решил украсть золотые зубы. Состоялось новое перезахоронение. Это кощунство глубоко взволновало свердловчан, о нём узнали в разных городах страны. Милиция не смогла отыскать злодеев…» (Стр. 97).
Автор этой книги Михаил Эммануилович Гольдштейн тоже был учеником П.С. Столярского. Его брат Борис Гольдштейн — выдающийся, всемирно известный скрипач, лауреат многих международных конкурсов, был трагической фигурой «государственного антисемитизма». «Высшие чиновные инстанции признали дальнейшее развитие карьеры Гольдштейна «нецелесообразным»»… «делалось всё для максимального торможения его концертно-исполнительской карьеры». Хотя 35 лет он был солистом Московской филармонии, но на протяжении почти 30 лет был невыездным. В 1974 году, в возрасте 54 лет, Борис Гольдштейн вынужден был вместе с семьёй уехать из СССР в Германию, где, наряду с исполнительской деятельностью, показал выдающиеся результаты и педагогической работы. (См.: Артур Штильман. Судьба виртуоза. // Еженедельная газета «Еврейское слово». М., 2007, 31 января – 6 февраля).
Заметим, что в шеститомной «Музыкальной энциклопедии» (1973-1982) и однотомнике «Музыкальный энциклопедический словарь» (1990) справки о Б.Э. Гольдштейне крайне лаконичны — не дают полной картины жизни музыканта. А Михаила Гольдштейна не упоминают вообще.

(Написано по просьбе руководителей Уральской консерватории и преподавателей струнной кафедры).

Источник

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Восстановленный памятник Столярскому на Широкореченском кладбище.

Фото отсюда