Филиппов Александр Титович: Пока жива память

 Люди и судьбы

Екатерина Фоминых

Герман Александрович Филиппов вспоминает о своем отце — Александре Титовиче Филиппове

— Когда отца забрали, мне было всего 3 года — вспоминает Герман Александрович, — единственное, что помню, как мы с мамой спускались в подвал, к нему на свидание. Позже в газете мы прочитали, что он умер в Свердловской тюрьме, но это не было правдой, тогда всем приписывали несуществующие болезни, чтобы скрыть истинную причину смерти — расстрел. Его увели в январе 1938 г. В августе того же года отца уже не было в живых. Ему был всего 41 год.

Филиппов Александр Титович – отец Германа Александровича, в 1916 году служил в царской армии, принимал участия в боях на Западном фронте. Именно в армии впервые он встретил «красных» агитаторов. Они повлияли на него, заинтересовали идеалами революции. После демобилизации он вернулся в родную деревню Николаевка, где был избран секретарём сельсовета. Александр Титович с энтузиазмом встретил смену власти, как и многие, он поверил в новую власть. Стал настоящим коммунистом, членом партии. Если бы знали тогда люди, которые с такими радужными надеждами встретили переворот в царской России, что власть, которую они поддержали, их погубит, расстреляет, закопает в братских могилах, может быть, и не случилось бы революции, и история сложилась бы иначе. Не поддержи народ советскую власть, не поверь красной пропаганде, глядишь, и террора бы страна избежала.

На деле же оказалось все иначе. Во времена сталинских репрессий страдали все, особых различий между грамотными и неграмотными людьми не делали.

— Отец у меня был очень образованный, в отличие от мамы, — продолжает Герман Александрович, — у мамы было всего три класса образования. Она очень хотела учиться, но судьба сложилась так, что в 28 лет она осталась одна с маленьким ребёнком на руках. А у отца же был талант к обучению. Дед был неграмотный, и противился тому, что сын стремится овладеть науками. А прадед, наоборот, поддержал внука. Прадед, в своё время, по Столыпинской реформе получил землю, это ему стоило немалых усилий, но он добился своего, очень активный был. И со своими 7 сыновьями выстроил целый посёлок Филипповский, которого сегодня уже нет.

Стремление учиться всегда было у Александра Титовича, поэтому после возвращения из армии в деревню, он не мог сидеть на одном месте, ему хотелось продолжить обучение. В 1920 году он окончил педагогические курсы и работал учителем, заведующим отделом народного образования в Поволжье. Но и этого было недостаточно молодому учителю. В 1927–1931 гг. Александр Титович учился в Академии коммунистического воспитания в Москве. В те времена это было очень престижно.

— Он был умнейшим человеком! — восклицает с гордостью Герман Александрович. - После окончания академии его направили на работу в Свердловск, только это была не педагогическая деятельность, а ему очень хотелось вернуться к ней.

В России, где осуществляла власть большевистская партия, люди становились подневольными, и зачастую им приходилось заниматься не любимой работой, а той деятельностью, которая полезна партии. Так в 1934 году Александра Титовича, человека с высшим образованием, направили работать в село, пропагандировать советскую идеологию.

— Но отцу очень хотелось вернуться на преподавательскую деятельность — продолжает собеседник. — Он написал заявление на перевод, и его подписали. Так он оказался под Первоуральском. В это время по стране уже выполнялся террористический план. В скором времени арестовали секретаря обкома, который дал разрешение на выезд, а спустя некоторое время и отца арестовали. А ведь он, был умнейшим человеком и коммунистом! — вновь восклицает Герман Александрович. — После ареста отца, маму уволили с работы и никуда не брали. Конфисковали квартиру, оставили только комнату в 11 метров, в которой она прожила более 40 лет. У мамы была девичья фамилия, а не фамилия отца, и это каким-то образом спасло её от расстрела, а меня от детского дома. Оставить женщину с маленьким ребёнком, без средств к существованию, практически, обречь её на гибель — это было так типично для того времени. Но она не только выжила, но и смогла воспитать сына.

Несмотря на все тяготы жизни, на клеймо «сын врага народа» Герман Александрович смог повторить путь и стать образованным, уважаемым человеком.

— Конечно, дело было сфабриковано. Написали, что пермский секретарь обкома завербовал его в антиправительственную организацию — вздыхает Герман Александрович. Во всём деле только одна подпись отца. У него был очень красивый почерк, а в деле почерк совсем плохой, видно, что после пыток подписывал документы. Впервые его реабилитировали в 1956 году. Второй раз 90–х годах - тогда мы и узнали, что он похоронен на 12 километре.

Герман Александрович несколько раз в год бывает на скорбном месте. Он планирует организовать музей на 12 км, посвящённый памяти людей, пострадавшим от сталинских репрессий. И надеется, что на одной из стен будет висеть портрет горячо любимого отца, которым он так гордится.

2010 г.

Источник

Как отмечают немецкое Рождество в Екатеринбурге

Генеральный консул Германии в Екатеринбурге Матиас Крузе про традиции католического Рождества, а также о том, как повлиял коронавирус на его празднование

Источник

Станкевич Андрей Юльевич: Пепел правды

Люди и судьбы

Екатерина Фоминых

О Станкевиче Андрее Юльевиче рассказывает его дочь, Хомченко Тамара Андреевна

Тамара Андреевна

«Нет, не из книжек наших скудных,

Подобных нищенской сумы
Узнаете, о том, как трудно,
Как невозможно жили мы…»
Ольга Бергольц

Судьба репрессированных, пострадавших от сталинских репрессий, схожа. Все эти люди пережили страшные времена: голод 30-х, войну 40-х годов ХХ века, нищету, разруху, когда главной была мечта о куске хлеба.

«Все равны!» - кричали пропагандистские лозунги большевиков. Вот только сами вожди пролетариата, вряд ли страдали от голода и холода. В то время, как в Кремле на столе стояла красная икра, большинство советского народа недоедало, мёрзло и умирало.

Не позавидуешь детям, родившимся в это злополучное время, не позавидуешь людям, пережившим сталинский террор. Запуганные они даже дома говорили шёпотом, боялись сказать лишнее; матери сжигали документы, фотографии, не говорили детям правды о том, куда на самом деле люди в форме уводят их отцов и дедов, оберегая их тем самым от беды. Не дай Бог проговориться! Пепел истины был развеян по ветру.

- Мама рассказывала, что пришли ночью люди в форме и увезли отца. Тогда всех по ночам забирали. Она потом ходила в места временного заключения, где выстраивались длинные очереди, стояли жёны с узелками, в надежде хоть что-нибудь узнать о своих мужьях. Маме так ничего и не сказали. После того, как отца арестовали, она уничтожила всевозможные документы. Ведь шла череда арестов, и её как жену «врага народа», могли то же арестовать и выслать.

За что арестовали отца, не знаю. Спустя много лет мама рассказывала, что накануне заходил сосед, никогда ранее не посещавший нас. Говорил о чем-то, может быть провоцировал или сочинял ложный донос. У меня такое сложилось мнение. В то время «стукачество» было делом обычным. Каждый спасал в первую очередь себя. А объяснить, за что сажают и расстреливают людей никто и не пытался. Все шли по одной 58 статье.

- Нам с мамой предстояло жить без отца, шел 1938-й год. И до 1943-го мы жили на Уралмаше по ул. Калинина. Время было тяжёлое, военное. Мама работала учителем в школе. Она рассказывала, как их направляли работать в помощь фронту, разгружать вагоны с лесом. Представляете, женщин, на такую непосильную работу посылали! Маме запомнилось, как одной учительнице придавило ноги брёвнами. Картина ужасная! Кормили их жидкостью, в которой на поверхности плавали грибы и больше ничего. Голодали так, что ноги опухали, и это у молодых-то женщин!

В 1943-м одна учительница, работавшая с мамой, уехала в сельскую местность и нас сманила. Так мы перебрались в посёлок, в Пышминском районе, где и прошло моё детство.

Мама по-прежнему работала учителем в четырёхлетней школе. Помню, как она организовывала культурные мероприятия. До четвёртого класса я проучилась в нашем посёлке. А ближайшая средняя школа находилась в Верхней Пышме, с которой не было тогда сообщения, и вот я по лесу 7 км пешком шла. Позже мама добилась перевода в Пышму. Мама у меня очень добрая. И трудилась на совесть, имеет звание «Отличник народного просвещения» и награды за труд.

И тем не менее, она оставалась женой врага народа. Работала с ней одна коммунистка, которая не скрывала ненависти к маме. Рада была, если бы нас «врагов народа» выслали подальше. А ведь, когда отца арестовали, и маму хотели уволить, как жену «врага народа», то за неё вступился заведующий отдела народного образования, и её оставили.

Жили мы бедно, у нас ничего не было! Но дети всё воспринимают иначе, проще. Только, когда я стала взрослой, поняла, насколько тяжело приходилось маме. Это только на словах В.И.Ленин ценил труд учителей, но никто не говорил вслух об их заработной плате, а она была очень маленькой. И как же нам удавалось на это прожить. До сих пор удивляюсь.

Всё это время маме приходилось обманывать меня и окружающих. Многие интересовались: «Где отец?». Она говорила, что он погиб в Финскую войну в 1939-м. Я была ещё школьницей, с такими мыслями об отце и жила.

Впервые мама рассказала правду, когда перестала бояться.

В 90-х годах началась массовая реабилитация. Только тогда мы впервые узнали, что случилось с отцом, где он захоронен. В то время маме было уже 72 года. Узнали, что первый раз он был реабилитирован в 1957 году, получив справку.

Справка о реабилитации. от 4.12.92 справка №13 1847-92

«Постановление тройки при УНКВД по Свердловской об от 2 марта 1938 года. В Отношении Станкевича Андрея Юльевича 1896 года рождения, до ареста работавшего столяром Эльмашзавода г. Свердловског. Проживавшего в посёлке Калиновка, репрессированного по пол мотивам. Отменено. Производство по делу прекращено, за отсутствием в его действиях состава преступления. Станкевича Андрея Юльевича реабилитировать полностью. Незаконно находился в местах лишения свободы с 8 февраля 1938 по 2 марта 1938 года. Расстрелян в городе Свердловске 2 марта 1938 года».

Так же Тамара Андреевна направила официальный запрос в архивы НКВД, что бы узнать, где захоронен её отец. Вот какой ответ она получила.

Ответ на запрос:

«Направляется справка о реабилитации вашего мужа. Он захоронен на кладбище на 12 км шоссе Екатеринбург – Первоуральск. Арестован по фальсифицированным материалам, как участник эсеровской антиправительственной организации. Бывшие сотрудники НКВД Воскресенский и Бородин, причастные к расследованию этого дела осуждены и расстреляны. Свидетельство о смерти будет выслано вам екатеринбургским гор загсом. Примите наши соболезнования с постигнувшей вас утратой».

Тамара Андреевна рассказывала, что при просмотре бумаг отца, на глаза ей попались документы, в которых было указано, сколько людей подлежит репрессиям и расстрелу. Везде значились круглые цифры. Выполнялся план. После окончания школы Тамара Андреевна поступила в медицинский институт. К тому времени уже сменились поколения, и не отразился на ней тот факт, что она дочь «врага народа».

- Со временем правительство признало репрессии «ошибками». А людей-то уже не вернуть! Миллионы людей не вернуть! – вздыхает моя собеседница. После окончания института я работала в г. Полевском в медсанчасти. Муж был сталеваром на заводе. В 60-х годах, наступил голод, теперь «Хрущёвский», ничего не было в магазинах и мы уехали на юг, где прожили пять лет. Но честно скажу, потянуло на родину, хотя всё складывалось на новом месте хорошо.

Так Тамара Андреевна вернулась обратно. Как и многие репрессированные, она два раза в год ездит почтить память отца на 12 км.

- Знаете, что меня больше всего поражает на 12 км? – делится своими впечатлениями рассказчица. Это рвы и скаты вокруг Мемориала. Невольно думаешь о том, что ставили осужденных на край рва и расстреливали. После чего они по скату падали вниз. Вы знаете это место очень важно для тех, кто сегодня жив, кто помнит те страшные годы. Только ради них стоило выстроить Мемориальный комплекс на 12 км.

«Но если жгучего приданья
до вас дойдёт холодный дым
Ну что ж почтите нас молчаньем,
как мы, встречая вас, молчим».
Ольга Бергольц

Источник

Деревянное зодчество Екатеринбурга : Старинные дома на ул. Гоголя

Деревянное зодчество Екатеринбурга : Старинные дома на ул. Гоголя: Старинные деревянные дома на ул. Гоголя 48, 48а, 50б приговорены к сносу и ждут своего часа не первый год...

Митинг против ГКЧП в Свердловске в августе 1991 года

19 августа 1991 года страна проснулась – и оказалась в состоянии шока: в России была совершена попытка государственного переворота. Она вошла в историю как «августовский путч».

С 6 утра на всех телеканалах шли экстренные выпуски новостей и неуместное в это время «Лебединое озеро». Было объявлено: президент СССР не может исполнять свои обязанности по состоянию здоровья, в стране вводится чрезвычайное положение, власть переходит к Государственному комитету по чрезвычайному положению (ГКЧП). Ранним утром в Москву вошли танки. Это был государственный переворот – попытка вернуть страну в прошлое, к власти коммунистической номенклатуры, цензуре, страху, бесправию.

И тогда против встали вместе обычные люди и политические лидеры России во главе с президентом Борисом Ельциным. На улицы и площади вышли десятки и десятки тысяч граждан…

В те августовские дни люди с фотоаппаратами отсняли тысячи кадров на площадях и улицах Москвы, Ленинграда, Свердловска, Перми, других городов страны.

Митинг ГКЧП в Свердловске 21.08.1991 г
Свердловск с 18 по 21 августа 1991 года, в дни ГКЧП — в архивных фото Владимира Казакова.

Источники:

1. https://yeltsin.ru/news/avgust-91go/

2. https://vk.com/unexploredekb?w=wall-200303052_435

Могила Б.И. Котелянского на еврейском кладбище. 1892 г.

Могила Б.И. Котелянского — уральского врача-патриота.
Фото на паспарту. 1892 г.

Могила Котелянского укрыта венками. Рядом памятник на могиле отца Бориса Иосифовича, Иосифа Абрамовича Котелянского, на котором написано: «Потомственный Почетный Гражданин Иосиф Абрамович Котелянский». Фото: В. Метенков.

Котелянский Борис Иосифович (Осипович) (30.05.1860 – 20.04.1892) — родился в Каменец-Подольске. Образование получил в Петербурге в гимназии благотворительного Человеколюбивого общества. Учился в Киеве на врача, экзамены сдал в Казанском университете. Получив диплом, устроился работать по специальности в больницу для душевнобольных. С 1885 жил и работал в Екатеринбурге. Сначала вел частную практику, одновременно совершенствуя свои знания в области гинекологии и акушерства. С 1890 — помощник заведующего Екатеринбургского роддома, специалист в области родовспоможения. Являлся организатором “Самаритских курсов”, был библиотекарем Уральского общества любителей естествознания (УОЛЕ), секретарем Уральского медицинского общества (УМО), трудился корреспондентом газеты «Екатеринбургская неделя», был прототипом врача Б.И. Левензона в повести Д.Н. Мамина-Сибиряка «Жид». Младший брат писателя Льва Котелянского (от второго брака отца).

Умер Борис Иосифович 20 апреля 1892 года в 32 года от сыпного тифа, заразившись от больного во время эпидемии. Уральский врач-патриот, который пожертвовал собой, спасая жизнь других людей. Был похоронен на еврейском кладбище рядом с лютеранско-католическим кладбищем по Березовскому тракту.

Вот что сообщает Екатеринбургская неделя о похоронах Котелянского:
«от самой квартиры и по всему Главному проспекту стояли тысячи народа, большинство котораго провожало умершаго до могилы на еврейскомъ кладбищѣ. Близъ кладбища печальная колесница была прiостановлена и врачи, снявши съ нея гробъ, снова понесли своего сотоварища къ могилѣ, гдѣ гг. врачами А.А. Миславскимъ и В.М. Онуфриевымъ были сказаны прочувствованныя рѣчи, въ которыхъ они охарактеризовали личность умершаго, какъ частнаго человѣка, такъ и общественнаго дѣятеля. Это был человѣкъ безкорыстный, въ высшей степени гуманный, всегда отзывчивый на все хорошее, и до забвенiя преданный своему дѣлу и наукѣ. Много было пролито слез по Борисѣ Осиповичѣ, и когда уже гробъ навсегда сокрылся подъ землей, публика долго еще не расходилась отъ могилы, желая подольше побыть близъ того, что всю жизнь свою работалъ на пользу человѣчества, а, въ концѣ концевъ, и “душу свою положилъ за други своя”».

Могилы сына и отца Котелянских.

14 сентября (по старому стилю) 1894 г. на могиле Б.И. Котелянского был установлен скромный памятник: «От Уральского общества любителей естествознания и почитателей». «Екатеринбургская неделя» писала: 14 сентября в 2 часа дня на месте еврейского кладбища.
В присутствии немногочисленной, сверх ожидаемой, публики произошло открытие памятника врачу Б.О. Котелянскому, сооруженного Уральским обществом любителей естествознания. Секретарь УОЛЕ О.Е. Клер познакомил присутствующих с ходом дела по сооружению памятника Котелянскому и от имени общества выразил благодарность всем лицам, принявшим участие в деле своими пожертвованиями. После этого на памятник были возложены венки с надписью: «От Уральского медицинского общества», «От почитателей», «Незабвенному отцу и дорогому мужу». Открытие памятника было сфотографировано бароном А.А. Таубе и Н.А. Тереховым.

В начале 1980-х могилы Котелянских, как и всё кладбище, были ликвидированы. Теперь на месте кладбища — парк имени Блюхера.

 

Фото: 2013 

-------------------------------------------------

Источники:

1. Фото на паспарту: Музей писателей Урала (Госкаталог)
2. “Екатеринбургская Недѣля” № 16, №28 за 1892 г.
3. http://www.fnperm.ru/котелянский-борис-иосифович-.aspx
4. О Борисе Иосифовиче Котелянском / Юрий Соркин // Веси. Литературная коллекция. — Екатеринбург, 2008. — № 8.

Лейтенантская поэзия Ариана Тихачека

Журнал «Родина» 1 октября 2017 г. № 1017

Первая публикация уральского паренька из чешской семьи, погибшего при освобождении Украины

"Лейтенантская проза" вошла в историю русской литературы. Термина "лейтенантская поэзия" в ней нет. Как нет имени Ариана Тихачека в списках поэтов, погибших на Великой Отечественной войне. А его стихов — в антологиях фронтовой поэзии. Лейтенант Ариан Тихачек погиб 20-летним и не успел опубликовать ни одной своей строчки. Сегодня в "Родине" — его первая публикация.

Ариан Тихачек с сестрой Еленой и отцом Валерием Иосифовичем.

Дом с верандой

Не раз, приезжая в Екатеринбург, пробовал найти дом Тихачеков на улице Красноармейской. Здесь неподалеку и моя школа, на Красноармейской жили многие одноклассники. Хочется увидеть хоть что-то из того, что так любил Ариан, с чем он прощался, уходя на фронт...

Люда Тубина, одноклассница Ариана по 56-й школе: "На веранде у Тихачеков стояли продавленный диван и старые соломенные кресла. В теплые дни на этой веранде наш класс встречался почти каждый вечер. В большом саду росли два дуба, липы, каштан, кусты жасмина и французской розы, сирень, ручеек с кувшинками и лопухи у забора. Отец Ариана устроил бильярд, турник..."

В одноэтажном деревянном доме N 26 по улице Солдатской (после революции ставшей Красноармейской) Тихачеки поселились еще в середине ХIХ века.

Прадед Ариана, блистательный чешский музыкант Ян Тихачек, был приглашен капельмейстером в Екатеринбургское благородное собрание. Иосиф Тихачек, дед Ариана, играл на скрипке в оркестре городского театра, а когда здоровье его расстроилось, стал учителем музыки в екатеринбургской мужской гимназии. Отец Валерий Иосифович — ученый-лесовод и музыкант-любитель. Бабушка Татьяна Михайловна глубоко знала литературу и философию. Одна тетушка Ариана была художницей, другая — оперной певицей.

И в самые гиблые времена дом Тихачеков оставался в Свердловске островком интеллигентности, человеческого тепла и участия.

Ариан Тихачек с сестрой Еленой и отцом Валерием Иосифовичем.

Отец и сын

В ночь с 14 на 15 января 1931 года семью Тихачеков разбудил грубый стук в дверь. На пороге стояли сотрудники ОГПУ и понятые. До утра шел обыск.

В архиве административных органов Свердловской области я нашел протокол ареста главного инженера Ураллестреста Валерия Иосифовича Тихачека.

"1931 января 14 дня в присутствии понятых Козьмина Александра Ивановича и Калиновской Марии Макаровны произвели обыск в квартире

Тихачек Валерия Иосифовича, проживающего по Красноармейской ул. в доме N 26, при чем обнаружено было переписки служебного и частного характера, фотоаппарат с принадлежностями, маленькая пишущая машинка с 12 лентами, золотые дамские часики, мужской велосипед новый.

При обыске арестован Тихачек Валерий Иосифович, 49 лет, происхождение из мещан, беспартийный, ученый-лесовод. Окончил Свердловское реальное училище и Ново-Александровский институт сельского хозяйства и лесоводства.

Опись имущества:

рояль системы "Шредер" — 1 шт.

буфет дубовый — 1 шт.

мягкий плюшевый диван — 1 шт.

мягких кресел — 4 шт.

мягких стульев — 10 шт.

В квартире находились:

мать Тихачек Татьяна Александровна, 73 года;

жена Эрна Оскаровна, 32 года;

сын Ариан Валерьевич, 7 лет..."

Бабушка Татьяна Михайловна и тетя-художница Маргарита Тихачек

Листаю протоколы. Степенно и обстоятельно Валерий Иосифович рассказывает следователю о том, как в Первую мировую служил на артиллерийском полигоне, где проводил опыты со взрывами и был ранен, как лежал в госпитале, а потом учился в школе прапорщиков. События 1917 года без смущения называет "большевистским переворотом" и подчеркивает, что не принимал в нем никакого участия...

Следственное дело занимает 358 страниц. "Экономическим управлением П.П. ОГПУ по Уралу раскрыта контрреволюционная вредительская и диверсионная организация инженеров... Организация поддерживала непосредственную связь с находящимися за границей эмигрировавшими собственниками уральских заводов..."

Валерий Иосифович несколько месяцев провел в одиночной камере, ничего не признал и не подписал. Через год его освободили. Разлука сделала отца и сына по-настоящему близкими людьми. И потрясение, пережитое семилетним Арианом, не забылось. В отличие от большинства своих сверстников он слишком многое понимал. Хорошо зная поэзию Серебряного века, на советскую смотрел несколько иронически. Мог написать и вполне плакатные стихи для стенгазеты, но то, что писал всерьез, для души, перекликалось с поэзией в ту пору совершенно отвергнутой: со стихами Голенищева-Кутузова и Анненского, Бунина и Ходасевича...

Во время войны написал отцу из пехотного училища: "Получил благодарность. Придется на днях вступить в комсомол..."

62 сталинградских дня

21 июня 1941 года. Выпускной вечер после школы продолжился на веранде у Тихачеков. Патефон. Заезженная старая пластинка с вальсом "Оборванные струны" и новые — с "Рио-Ритой" и "Брызгами шампанского". Через два года в госпитале он вспомнит эти пластинки: "Сейчас как раз завели "Брызги шампанского". Как напоминает эта музыка наши школьные вечера! Прямо хоть на одной ноге с костылями танцуй..."

А танцевал он замечательно.

Люда Тубина вспоминала: "Девочки испекли угощенье, поставили чай, конфеты. Танцевали. А потом с ночевой поехали на озеро Песчаное. Ариан взял с собой гитару. Вернулись и узнали, что война. Ребята побежали в военкомат. Даже сфотографироваться классом не успели..."

У Ариана с детства был поврежден глаз, но он выучил всю таблицу окулиста, ему удалось обмануть медкомиссию и уйти на фронт.

Людмила Тубина: "Семнадцатого сентября сорок первого года проводили на фронт пять первых наших ребят. Пятнадцать мальчиков было в классе, вернулись трое..."

Письма Ариана с фронта.

Военкомат направил Ариана в Камышлов, в военно-пехотное училище. В августе 1942-го, окончив ускоренный курс, лейтенант Тихачек отбыл в распоряжение командира 1047-го стрелкового полка 284-й стрелковой дивизии. Эта образцовая во всех отношениях дивизия (впоследствии четырежды орденоносная гвардейская) находилась тогда в резерве, в Красноуфимске, где ее пополнили уральцы и сибиряки, а также три тысячи матросов с Тихого океана, Балтики и Черного моря. Командовал дивизией легендарный Николай Батюк.

21 сентября 1942 года полки дивизии переправились на правый берег Волги, а 22-го уже вступили в бой на улицах Сталинграда. Чуйков, в состав армии которого вошла 284-я стрелковая, сказал потом об этой дивизии: она "вросла в Мамаев курган, в его отроги и сражалась на нем до конца..."

Письмо Ариана Тихачека домой, написанное
по дороге на фронт 12 сентября 1942 года.

Военные историки говорят: рядовой боец до своей гибели воевал в центре Сталинграда сутки, командир взвода — три дня, командир роты — семь дней. Ариан Тихачек, командир роты 1047-го стрелкового полка, провоевал в Сталинграде 62 дня.

22 ноября 1942 года осколком мины ему раздробило ногу.

Хирурги спасли ногу. На лечение перевезли в Свердловск.

По дороге, в санитарном поезде, Ариан написал множество стихов и среди них — "Песню о Вике", посвященную сандружиннице Виктории Губановой.

Из воспоминаний Людмилы Тубиной: "В госпитале он писал на клочках. Это было глубоко и серьезно. Говорил, что после войны обязательно будет поступать в университет. Мы навещали его два раза в неделю. Ничего вкусного принести не могли, сами голодные. В госпитальном халате он иногда умудрялся провожать нас до дома..."

После серьезного ранения и пяти месяцев госпиталей Ариана могли бы, очевидно, комиссовать или во всяком случае направить в тыловые части. К примеру, в то же ведомство, где большим начальником служил его отец: во время войны Валерий Иосифович Тихачек был главным инженером Военно-строительного управления Уральского военного округа (оставаясь при этом беспартийным).

Но ни сын, ни отец даже мысленно не рассматривали таких вариантов.

В конце мая 1943 года лейтенант Ариан Тихачек, еще хромая, с палочкой, покидает госпиталь и едет на фронт.

Последний бой

Его назначают командиром роты 1310-го стрелкового полка 19-й стрелковой дивизии, а вскоре - помощником начальника штаба полка.

В начале октября 1943 года дивизия выходит к Днепру.

Из "Отчета о боевых действиях гвардейского стрелкового корпуса по форсированию р. Днепр и захвату плацдарма на правом берегу в период с 20 сентября по 20 октября 1943 года":

"Правый берег по выходе из Бородаевки резко повышается и представляет из себя гряду высот, весьма выгодных в тактическом отношении, позволявших противнику организовать хорошую оборону с обзором и обстрелом левого берега и самой реки на этом участке. Близость к реке центральной и восточной частей Бородаевки позволили противнику организовать оборону непосредственно по северной окраине Бородаевки, с приспособлением строений под оборонительные сооружения и организацией плотного огня над поверхностью воды и по берегам..."

Дивизия с огромными потерями форсировала реку и захватила плацдарм вблизи Бородаевки. Село было частью созданного немцами "неприступного вала", его опоясывал противотанковый ров. Каждый метр продвижения вперед стоил здесь десятков, а то и сотен жизней.

Никаких свидетельств о последних часах жизни Ариана Тихачека нет. Очевидно, что многие, кто воевал рядом с ним, погибли.

Можно предположить, что 9 октября помощник начштаба лейтенант Тихачек был среди тех офицеров, кто сопровождал командира полка полковника Федора Зиновьева в передвижении по передовой. В тот момент, когда генерал прибыл на КП одного из батальонов севернее Бородаевских хуторов, немецкие танки прорвали линию фронта и батальон оказался в окружении. Двое суток бойцы отбивали танковые атаки. Генерал был тяжело ранен. Погибли почти все офицеры штаба. Возможно, именно поэтому Ариан не был представлен к посмертной награде или это представление затерялось.

Не затерялась похоронка.

"Тихачек Валерию Осиповичу.

Красноармейская, дом 26, кв. 1

Извещение.

Ваш сын помощник начальника штаба лейтенант Тихачек Ариан Валерьевич в бою за населенный пункт Бородаевка Днепропетровской области 9 октября 1943 года был убит. Похоронен в могиле дер. Бородаевка Днепропетровской области..."

Валерий Иосифович пережил сына на четыре года. В 1947 году он скоропостижно скончался.

В 1955 году прах Ариана и его погибших товарищей был перенесен из Бородаевки в село Правобережное, что стоит на трассе Днепропетровск — Киев.

Дом Тихачеков на улице Красноармейской в Екатеринбурге снесли еще в 1970-х. На его месте — подземный гараж.

Как горько, что тот уголок города, где на протяжении столетия жила сроднившаяся с Россией чешская семья, откуда ушел на фронт последний представитель древнего рода музыкантов и художников, — этот уголок не отмечен никаким памятным знаком.

Теперь только ангел живет по адресу: Красноармейская-26, кв.1. Он-то, наверное, и окликает меня, когда я брожу по родному городу.

Братская могила в селе Правобережное.

▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬

АРИАН Тихачек

▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬

“БЫТЬ СНОВА МАЛЕНЬКИМ ЮНЦОМ...”

У Юрия Петухова, одного из трех вернувшихся с войны одноклассников, хранился школьный альбом, где было много стихов Ариана. Но следы Юрия затерялись в Москве.

У Елены Сергеевны Тихачек, двоюродной сестры Ариана, жившей в Екатеринбурге, хранились его коричневая тетрадь в клеточку с юношескими стихами и госпитальная тетрадь.

Но среди документов о своих предках-музыкантах, которые Елена Сергеевна перед смертью передала в музей, нет ни тетрадей, ни фронтовых блокнотов брата.

Где их теперь искать?

Сохранились лишь рукописные копии некоторых писем и стихов Ариана - их переписала в блокнот журналист Зоряна Леонидовна Рымаренко, которая в 1980-х годах подготовила серию передач о семье Тихачек на Свердловском телевидении (она же записала воспоминания Людмилы Тубиной).

Перед вами — первая публикация стихов Ариана.

Сад во дворе дома Тихачеков. Фото: рисунок Маргариты Тихачек.

Сирень

В саду, полном вдумчивой лени,
На фоне густой синевы
Раскинулись ветви сирени
В кайме потемневшей листвы.
А рядом в таинственной сени,
Пугливо привстав на забор,
Срывает букеты сирени
Какой-то неопытный вор.
Я крался, изранив колени,
От злобы стучало в висках...
Увидел же — ветки сирени
У девушки стройной в руках.
И гнева уж не было тени,
Я понял: не зря говорят,
Что в чудной лиловой сирени
Таится любви аромат.

18 июня 1941 года

Ночь в санбате

Глухая ночь. Горит в углу коптилка.
У печки дремлет девушка-сестра.
Соломы на полу набросана подстилка.
Я, лежа на спине, бесцельно жду утра.
Трещат дрова, железная печурка,
Сквозь дверцу на стену бросает
слабый свет.
Я закурил. Дым вьется от окурка.
А рана все болит. Всю ночь покоя нет.
Начнешь стонать — не легче:
боль все та же.
Начнешь мечтать — боль гонит и мечты,
Как будто бы всю ночь стоит на страже,
Чтоб мучить и томить под кровом
темноты.

Ноябрь 1942 года

Романс

Вечер землю укрыл тишиною,
Замигали далеко огни.
Только я не найду все покоя,
Мы тоскуем с гитарой одни.
Если брови сойдутся угрюмо,
Если ляжет на сердце печаль,
Пусть твоя одинокая дума
Прилетит ко мне в синюю даль.
Я скажу тебе нежное слово,
Напою себя взглядом твоим,
И короткое счастье былого
Мы с тобою опять повторим.
Но один я. С любимой в разлуке.
Помогай мне, гитара, грустить.
Тихо плавают в сумраке звуки,
Только в них мне тоску не излить.
Она всюду: в словах и во взоре,
Мало места в груди ей давно.
Улети, погуляй на просторе,
Для тебя распахнул я окно.

12 апреля 1943 года

Вечер зимний

Отцу
С верной трубкой, усталый с работы,
Ты присядь отдохнуть у огня.
Пусть тебя не тревожат заботы,
Милый друг, в этот час за меня.
Не грусти, а мечтай в эту пору,
На веселое пламя смотря.
Пусть в мечтаньях представится взору
Нашей жизни счастливой заря.
Скоро вечер тоскливый и длинный,
Закурив перед ярким огнем,
Снова в комнате нашей старинной
Коротать с тобой будем вдвоем.
Будет вместо томительной скуки
Только тихая радость у нас.
И друг другу про годы разлуки
Мы начнем с тобой долгий рассказ.

9 января 1943 года

Двадцать лет

Еще пятнадцать лет имея,
Я часто думал перед сном,
Что хорошо бы не старея
Всю жизнь быть в возрасте одном.
Мечтал тогда я жить на свете
Двадцатилетним весь свой век.
Я думал — счастье в годы эти
Всегда имеет человек.
Теперь мечты те былью стали:
Настал двадцатый в жизни год.
Но счастья нет. Найду едва ли.
Быстрее смерть меня найдет.
И вот я двадцать лет имея,
Опять мечтаю перед сном,
Что хорошо бы не старея,
Быть снова маленьким юнцом.

19 января 1943 года

Источник: https://rg.ru