понедельник, 14 июля 2014 г.

Гражданская война. «Екатеринбургский погром»

Шулдяков В.А.
«Казаки атамана Анненкова» и «Екатеринбургский погром» в июле 1919 г.: к постановке проблемы

Вопрос о «Екатеринбургском погроме» поднял представитель Объединенного распределительного комитета американских фондов помощи военным беженцам-евреям доктор Ф.Ф. Розенблатт, приехавший оказывать помощь евреям Урала, Сибири, Дальнего Востока, пострадавшим от войны. Будучи критически настроен к колчаковскому режиму, Розенблатт принялся выискивать проявления антисемитизма в белой Сибири. В 20-х числах июля «от беженцев», а 11 сентября 1919 г. от американского генерала В.С. Грэвса доктор получил информацию об истреблении в Екатеринбурге трех тысяч евреев. Якобы, когда регулярные части колчаковской армии оставили город, в него с разных сторон вошли «семипалатинские казаки» атамана Б.В. Анненкова и принялись прочесывать улицы, «убивая каждого повстречавшегося еврея». 12 сентября Розенблатт телеграфировал о случившемся в Нью-Йорк своему начальству, сделав широкое обобщение: «Отступление колчаковской армии попустительствовало еврейским погромам в ряде городов», ― и предупредив об «опасности казачьих погромов по всей линии» железной дороги.
Американский генеральный консул в Омске Э.Л. Харрис признавал «сильное болезненное антиеврейское настроение» русского общества, но считал его неизбежной реакцией на «руководящую роль» евреев (причем «евреев наихудшего сорта») при Советской власти. Погромную волну Харрис ожидал после разгрома большевизма и главным образом на Юге России, Украине, в Москве – там, где при Советах «заправляют евреи». Получив запрос госсекретаря о подробностях «Екатеринбургского погрома», он 20 сентября 1919 г. ответил: «Утверждение Розенблатта абсолютно ложно. С приходом к власти Колчака не было ни одного погрома или какой-либо дискриминации евреев». Розенблатту Харрис предложил в дальнейшем «основываться только на реальных фактах». Советник Госдепартамента Ф.Л. Пулк охарактеризовал поведение Розенблатта как «истерию». Генерал Грэвс, оправдываясь, был вынужден 2 октября 1919 г. признаться, что информация о погроме является непроверенной, т.к. исходит от единственного свидетеля.
В результате отповеди Харриса официальный Вашингтон не признал факт погрома. Тем не менее, автор «базового исследования антисемитизма времен Гражданской войны в Сибири» З. Шайковский безоговорочно занял сторону Розенблатта, заявив, что уничтожение 3 000 евреев в Екатеринбурге «по зверству» сравнимо только с петлюровским погромом в Прохоровке на Украине (заметим, 3 000 ― это примерно в полтора раза больше численности всего еврейского населения тогдашнего Екатеринбурга). В подтверждение факта погрома Шайковский привел только один новый документ: сообщение агента американской военной разведки Прежбильского от 9 сентября 1919 г. Однако оно рисует совершенно иную картину, в корне отличающуюся от первоначальной версии Розенблатта.
По Прежбильскому, «Екатеринбургскому погрому» (15.07.1919) предшествовал эсеровский митинг на площади перед цирком, после которого толпа в 500 чел. во главе с Буревым под лозунгами «Землю и волю!» и «Да здравствует крестьянское правительство!» направилась через главный проспект к собору. Разделившись, она «с необычайной яростью» набросилась на «новые торговые ряды» по Успенской улице, в 20 минут разгромив магазин Антселевича в Атамановой гостинице, торговое место Изболдина, квартиры Шепелева («евреев, проживавших на втором этаже, стали выбрасывать на улицу с балконов»), разбив окна во всех домах. Затем, рассеявшись на «множество небольших групп», погромщики двинулись на соседние улицы и в течение часа опустошили и их. К вечеру улицы Екатеринбурга были усыпаны «трупами убитых евреев» (число жертв не указано). Состав погромщиков, по Прежбильскому, был пестрым. Участвовали даже некоторые большевики. Фигурируют и анненковцы, но в новом качестве: в числе дезертиров «без знаков отличия», якобы оравших: «Спасай Россию, бей жидов!».
А.М. Кручинин считает данные Прежбильского ложью (дескать, «отрабатывал американские деньги»). Ему не удалось обнаружить сведений о «Екатеринбургском погроме» ни в советской периодике, ни в официальных документах, ни в устной истории города, ни в истории городских некрополей. Единственный письменный источник, в котором нашли отражение насилия, сопровождавшие сдачу белыми Екатеринбурга, ― это мемуары К.А. Белобородовой, в 1919 г. старшего врача городской больницы, вспоминавшей, что к ним в больницу доставили тогда 25 тяжелораненых, что убитых было 2 человека. Вывод исследователя таков: «никакого еврейского погрома в июле 1919 г. в Екатеринбурге не было». По его мнению, «произошли эксцессы, неизбежные для города, оказавшегося без власти в период войны, когда на улицы выплеснулись уголовные элементы общества. Пострадали от действий громил люди разных национальностей, и их общее число никак не превосходит 30 человек, в том числе двое было убито, а остальные получили ранения разной тяжести» .

Атаман Анненков.
Версия Кручинина (разгул «уголовных элементов» в часы безвластия), на самом деле, близка к описанию Прежбильского. В ней нет только масштабности и организационного начала (митинг и демонстрация), вылившегося затем в стихийный погром центра города. Между тем, цитируемые им мемуары Белобородовой свидетельствуют скорее в пользу версии Розенблатта: «Анненковцы разъезжали по улицам города, вооруженные с ног до головы, с шашками наголо, ранили и убивали всех попадающихся навстречу евреев, китайцев и вообще всех людей, с точки зрения их, подозрительных и чуждой национальности» . Все-таки анненковцы, конные! Белобородова сама этих сцен рубки не наблюдала, но зато как врач видела раны и напрямую общалась с пострадавшими. И если те на вопрос медиков: «Кто вас так?», ― отвечали: «Анненковцы», ― то этому можно верить. Униформа анненковцев была слишком характерной, запоминающейся.
Слабым местом версии Кручинина является недооценка роли анненковцев: дескать, «в районе Екатеринбурга находился только один малочисленный 3-й Сводно-партизанский пехотный полк». В действительности, в июне ― начале июля 1919 г. в Екатеринбург и его окрестности была переброшена вся «тыловая группа» Партизанской дивизии Б.В. Анненкова (свыше 5 300 чел.), в том числе 2-й Устькаменогорский партизанский казацкий полк полковника П.И. Виноградского (свыше 500 чел.), сформированный в Усть-Каменогорске, уездном городе Семипалатинской области и центре 3-го отдела Сибирского казачьего войска.
9 мая 1919 г. приказом по Партизанской дивизии № 98 атаман Б.В. Анненков запретил командирам частей «принимать на службу солдат иудейского происхождения». При передислокации на Урал анненковские эшелоны были увешаны плакатами «Да здравствует Великий Князь Михаил Александрович», а из вагонов раздавалось «Боже, Царя храни». В Екатеринбурге в Общественном собрании офицеры-анненковцы провозгласили здравицу в честь в. кн. Михаила Александровича и заставили присутствовавших снять головные уборы . У анненковцев как монархистов, несомненно, был мотив сорвать зло за казнь Царской семьи на еврейской общине Екатеринбурга. Особенно когда выяснилось, что значительная часть ее верхушки не уходит с белой армией, а остается. В принципе, «военные погромы» в отношении евреев и неевреев, в том числе с участием казачьих воинских частей, хорошо известны по I мировой войне и достаточно изучены. В этом отношении Гражданская война только продолжила практику, освоенную в 1914–1915 гг.
В датировке «Екатеринбургского погрома» большой разброс: от 11 до 15 июля. Данные Розенблатта, Прежбильского, Белобородовой указывают, что это было сжатое по времени и месту действо, а не растянутые на несколько дней эксцессы, происходившие разновременно в разных частях города. 15 июля отпадает, т.к. уже утром этого дня части Красной Армии твердо контролировали центр Екатеринбурга; в датировке Прежбильского ошибка.
Относительно 11–12 июля есть такое предположение. Анненковцев при отступлении использовали для ликвидации тюрем и последних ударов по подполью. 2-й Устькаменогорский партизанский казацкий полк уводил с собой политзаключенных из тюрем Камышлова, Тюмени, Ялуторовска; все они, якобы «при попытке бежать», были уничтожены . Перед сдачей Новониколаевска анненковцы участвовали в арестах и казнях евреев, заподозренных «в связи с коммунистами» . В литературе есть упоминание, что 11 июля в Екатеринбурге «вооруженные с ног до головы офицеры-анненковцы […] врывались в квартиры евреев». Кручинин в метрической книге римско-католического костела Св. Анны выявил двух екатеринбуржцев: Б.М. Цихонского и Т. Паккерта, ― расстрелянных колчаковцами 11 и 12 июля соответственно. Не исключено, что именно в эти дни белая контрразведка, при помощи анненковцев, проводила свою последнюю операцию в Екатеринбурге.
На наш взгляд, если волна эксцессов была, то только в часы безвластия, а именно: во второй половине суток 14 июля, ― когда почти все фронтовые части колчаковцев уже оставили Екатеринбург, а передовые части красных еще не начали входить в город. Американский посол Р.С. Моррис имел данные, что «большевики прибыли незамедлительно» после случившихся грабежей и убийств и даже успели поучаствовать в пресечении эксцессов: «задержали двух человек, одного застрелили».

Несмотря на скудность источников, рискнем предложить свою рабочую версию екатеринбургских событий 14 июля 1919 г.
Погром в Екатеринбурге был, но он не имел определенной этно-конфессиональной направленности. Это было стихийное или полустихийное (с митингом в начале) выступление городской голытьбы и дезертиров, воспользовавшихся безвластием, против обеспеченных сограждан, их магазинов и квартир. Конечно, удар низов пришелся и по зажиточной части евреев. В этом действе могли участвовать и анненковцы: как дезертиры, так и специально отстававшие от частей мародеры. В пользу погрома косвенным образом свидетельствуют мемуары Белобородовой. В одном месте она вспоминала, как с пришедшим за ней домой санитаром они пробирались в больницу: шли по пустынным улицам, прижимаясь к заборам, боясь нарваться на неприятности. Типичное поведение обывателя и типичная картина города, переживающих чреватую эксцессами смену власти. Но в другом месте мемуаров читаем, что разъезжающие анненковцы находят достаточное количество жертв, причем выбирают евреев, китайцев и т.п. Улицы замершего города вдруг оказываются полны народа, что можно объяснить только вспышкой погромного движения.
Внезапное же появление на улицах анненковцев «с шашками наголо» было вызвано, вероятно, тем, что белые пытались подавить погром. Не исключено, что по улицам, переживавшим грабеж и насилия, просто прошелся конный арьергард колчаковцев, последним оставлявший город. Это могла быть 3-я сотня 2-го Устькаменогорского партизанского казацкого полка, как раз высланная (с 4 пулеметами) в прикрытие отступления. К своему полку она присоединилась спустя месяц после сдачи Екатеринбурга . Надо полагать, в спешке, рубя направо и налево, казаки вряд ли особо разбирались, где погромщики, а где их жертвы. Скорее, били «в сердцах», по наитию, по внешним признакам: «свой» (русский) ― «чужой» («чуждой национальности» или «подозрительный»).
Вопрос о числе жертв погрома и соотношении потерь сторон остается открытым. Ограничивать это количество 2 убитыми и 25–28 ранеными не корректно. Поскольку метрическая книга еврейской синагоги и книга смертей городской управы за 1919 г. не сохранились. Поскольку Белобородова вспоминала о 25 тяжелораненых, но ведь легкораненые и изнасилованные могли вообще не обращаться за медицинской помощью или получить ее за пределами городской больницы, например, у фельдшеров и санитаров передовых частей РККА.

Благодарю за помощь в подготовке статьи екатеринбургского исследователя А.М. Кручинина.

Шулдяков В.А. «Казаки атамана Анненкова» и «Екатеринбургский погром» в июле 1919 г.: к постановке проблемы// Гражданская война на Урале: Материалы II Междунар. научно-практ. конф. (г. Кунгур, 7 – 8 октября 2011 г.). Пермь, 2011. С. 41-44. 

-----------------------------------------------------------------------------------

В районе Екатеринбурга в бой были брошены 3-й Сводный партизанский полк и, наверное, Инженерный дивизион. От конницы же брали лишь некоторые подразделения. 2-й Устькаменогорский полк высылал в прикрытие Сибирской армии 3-ю сотню с 4 пулеметами, она выполнила задачу «выше похвалы», потеряв 14 человек. Основную часть кавалерии Сводной партизанской дивизии, очевидно, использовали так, как рекомендовал Переведенцев. Полковник Виноградский рапортовал Анненкову: «Дорогой мне было поручено забрать с собой совдепов, находящихся в тюрьмах гг. Камышлова, Тюмени и Ялуторовска, что мною и было исполнено. Дорогой, при попытке бежать, все были уничтожены».
Интересно, что в Екатеринбурге Виноградский решил развернуть свой полк в Устькаменогорскую партизанскую казацкую бригаду. По данным О. Винокурова, он забрал из Екатеринбургской тюрьмы дезертиров и из них в Тюмени начал создавать 3-й Ново-Устькаменогорский казацкий полк.
В августе ― начале сентября анненковцы занимались приемом пополнений, реквизициями, вылавливанием дезертиров в Петропавловском, Ишимском, Кокчетавском, Омском уездах . Как соединение Партизанскую кавдивизию генерала З.Ф. Церетели ввели в сражение в сентябре, не сразу, а двумя очередями. Сначала, к 18 сентября, полки 3-й Сводный пехотный, Черных гусар и 2-й Устькаменогорский казацкий. Затем, в 20-х числах, полки 3-й Ново-Устькаменогорский казацкий подполковника М. Киенского и 2-й Сибирский стрелковый полковника Першина и батарею (6 орудий Маклена). После сдачи Омска 3-й Сводный пехотный, 2-й Устькаменогорский казацкий полки и Инженерный дивизион от Черлака отступили на Павлодар. Полки Черных гусар и 3-й Ново-Устькаменогорский казацкий во главе с Церетели пошли на Славгород. Барнаульский полк Голубых улан полковника Андрушкевича, будучи разделен на два дивизиона, всю осень воевал с повстанцами в тылу: в Алтайской губернии и Семипалатинской области.

Хазарейцы — чины Партизанской дивизии 
атамана Анненкова. Екатеринбург, июль 1919 года.
В конце июня ― начале июля 1919 г. Восточный фронт получил свыше 5300 анненковцев. Против воли их атамана, но его можно понять. Резервы создавались благодаря его инициативе, энергии в основном на местные средства и для Семиречья. Они, за исключением Инженерного дивизиона, не были готовы. Особенно удивляет отправка кавалерии без оружия, лошадей, седел. Анненков, протестуя, был прав. Все равно партизан удалось использовать в боях на Урале лишь частично. Попадание недосформированных, недоснабженных, необученных частей в хаос отступления привело к их частичной деморализации. Если бы резервы Анненкова сразу расположили где-нибудь под Петропавловском или Ишимом, дали бы им, как предлагал Редько, мобилизованных и нормальное снабжение, а главное — четыре недели на формирование и обучение, то в августе в распоряжении Колчака была бы действительно крепкая дивизия.
Все отмечали высокий дух и надежность прибывших на Урал анненковцев. Почему же они не получали просимого месяцами? Около ста партизан, по приказанию Ставки отправленных из кавбригады за лошадьми в феврале 1919 г., не могли получить их в течение как минимум четырех месяцев . А 2-й Устькаменогорский казацкий полк, отправив в июне сотню в Бийск за лошадьми и офицера в Новониколаевск за обозом, к 23 августа так ничего из этого не получил . При этом порой очень хорошо обеспечивались части, которые сразу переходили на сторону красных. Причина — в недоверии командования к «атаманщине». П.И. Виноградский отмечал: «К партизанам относятся враждебно, стараясь ничего не давать и всюду урезать, в боевой обстановке — заискивают. Кроме того, распускают нелепые слухи, которые я всегда прекращаю документальными данными». Сила «атаманщины» была в привязке к местному населению, в защите интересов определенных его групп. Партизан нельзя было гонять, ничего им не объясняя, их нужно было убеждать. Гораздо проще казалось муштровать из призванных сибирских мужиков «регулярных» солдат «вне политики». Пожалуй, Анненков и его сподвижники лучше понимали сущность и психологию Гражданской войны.
Пример анненковцев показывает скудость ресурсов для формирования кавалерии в Сибири. В кавбригаде Белавенца офицеры мечтали получить коней для себя из числа привезенных в Американскую миссию из Канады. Становится понятной реплика старого кавалериста генерала Г.Ф. Одноглазкова, сказавшего чекистам, что конницы у Колчака, «кстати сказать, и не было».

-----------------------------------------------------------------------------------


Шулдяков В.А.
Выдвижение резервов Партизанской дивизии атамана Б.В. Анненкова на Восточный фронт (апрель – июль 1919 г.)

Едва ли не общим местом рассуждений об «атаманщине» стало утверждение, что атаманы не дали Колчаку свои части на фронт против Красной Армии. Это не совсем так, во всяком случае, применительно к Б.В. Анненкову.
Первой анненковской частью, оказавшейся на Восточном фронте, в составе Южной группы Западной армии, стал пластунско-партизанский полк (отряд) полковника Рожнева. 30 апреля 1919 г. он был придан 3-му Уральскому горных стрелков корпусу.
Комполка А.М. Рожнев был кадровым офицером 1-го Сибирского казачьего Ермака Тимофеева полка. В 1918 г. он — сначала комендант Кокчетава, затем в Семипалатинске помощник и заместитель Анненкова . До 7 февраля 1919 г. Рожнев находился во Владивостоке, потом более месяца с небольшим отрядом (3 офицера, около 20 партизан) жил в Петропавловске, занимаясь реквизициями. В начале апреля Рожнев еще не являлся командиром строевой части.
Место и источники формирования данного полка не установлены. Известно, что в Петропавловск не позднее 10 апреля прибыл эшелон анненковцев капитана Иванова, следовавший к А.И. Дутову. Но в Петропавловске Иванов получил приказание Дутова отправиться в Екатеринбург к Р.И. Гайде, которое анненковцы выполнили. Не исключено, что в полк влили команды пополнения Партизанской дивизии, имевшиеся на Урале и в Зауралье. Ведь тогда же на базе омского отряда пополнения дивизии Анненкова сформировали Егерский батальон 11-й Сибирской стрелковой дивизии.
Рожнев был убит 11 мая . В октябре 1919 г. в 1-й армии действовал Партизанский полк имени полковника Рожнева.
В мае – июне планировалось перебросить на Урал всех анненковцев. Около 25 мая туда был командирован врид начальника штаба Партизанской дивизии штабс-капитан Сальников. Анненков был против передислокации, считая, что она не даст ожидаемых Ставкой результатов, но может привести к распаду дивизии, кровно связанной с Семиречьем. В телеграмме в Омск своему помощнику по хозчасти войсковому старшине А.А. Асанову Анненков писал (24.06.1919): «…прошу снять с меня обязанности начальника дивизии и передать кому-либо другому, ибо я не в состоянии продолжать работу и не могу брать на себя ответственность за такую крупную часть. Я хочу, могу и прошу назначить меня лишь начальником небольшого партизанского отряда, за который я могу и сумею ответить хоть своей головой».
Но он был оставлен начдивом, и началась переброска на Урал частей «тыловой группы» Партизанской дивизии. Атаман был против увода его резервов, заявляя, что «не желает брать на себя ответственность за направление небоеспособных частей на другой фронт» . Отправкой анненковцев руководили командир 2-го Степного корпуса генерал В.В. Бржезовский и начальник Семипалатинской группы войск Партизанской дивизии, дивизионный инженер штабс-капитан Пищиков. 9 июня отправка уже подходила к концу. 11 июня выехал сам Пищиков, назначенный Бржезовским старшим над всеми эшелонами. Он имел предписание привести их в Красноуфимск, к командиру 6-го Уральского корпуса, для поступления всей Семипалатинской группы в резерв Главковерха.
В 20-х числах июня Анненков ждал приказа из Омска о начале сосредоточения и переброски фронтовой группы своей дивизии из Семиречья в Семипалатинск и далее. Но к 25 июня переброска из Семипалатинска в Семиречье частей на смену анненковцам уже была задержана. В дальнейшем снятие Партизанской дивизии с Семиреченского фронта вовсе отменили.
Все части дивизии Анненкова, перевезенные в район Екатеринбурга, поступили в резерв Главнокомандующего войсками Восточной группы армий генерала Дитерихса. Командовать ими 30 июня был назначен военный инженер генерал М.Е. Редько, в тот же день вступивший в командование. Эту группировку анненковцев стали называть Сводной дивизией из частей Партизанской дивизии атамана Анненкова или Сводной партизанской дивизией (начштаба штабс-капитан Сальников). С 29 июня по 8 июля штабс-капитаны Переведенцев и Герасимов осмотрели прибывшие части, о чем подали доклады. 3 июля генерал Редько составил доклад о боевой подготовке вверенной ему дивизии. Эти доклады наряду с другими документами дают представление о состоянии частей Сводной партизанской дивизии.
Основой Инженерного дивизиона штабс-капитана Пищикова послужила Инженерная рота, принятая Пищиковым 1 октября 1918 г., когда в ней было 3 офицера и 12 партизан . На Урал же дивизион прибыл в составе саперной роты, инженерного парка, отдельной автоколонны с автомастерской и прожекторного отделения (всего 17 офицеров, 542 солдата, в том числе 245 штыков). В Семиречье дивизион оставил 80 человек: кабельное отделение и взвод сапер. Дивизион был хорошо одет, снаряжен, вооружен трехлинейными винтовками и представлял собой «часть обученную, дисциплинированную, боеспособную и надежную в политическом отношении». Он годился и «для воздействия на другие части: примерной исполнительностью, а в случае надобности — и силою оружия» .
3-й Сводный партизанский пехотный полк состоял из трех батальонов (9 рот — 1880 шт., 12 пулеметов), команды разведчиков (52 шт.), команды связи (44 шт.), учебной команды (75 шт.) и имел достаточный по числу комсостав. Всего на лицо было 2300 солдат и 60 офицеров. Вооружение полка: новые трехлинейки и французские пулеметы. Временно командующий полком капитан своим «спокойствием, вдумчивостью и исполнительностью» произвел на генерала Редько отличное впечатление. Слабым звеном оказались неопытные комбаты. Хотя пестрый, мало сплоченный офицерский состав полка требовал «сортировки и объединения», тем не менее, офицеры близко стояли к солдатам, что повышало дисциплину. Переведенцев докладывал: «Кадр полка из старых солдат-добровольцев, подготовленных и надежных во всех отношениях. Пополнение из молодых солдат глухой провинции, которых совершенно не коснулся большевизм. Народ очень надежный. Нужно только оградить от пропаганды». Полк прошел строевую подготовку и начал боевую. Едва разместившись в Екатеринбурге, приступил к обучению рассыпному строю и стрельбам.

Чины Отдельной Партизанской дивизии
атамана Б.В. Анненкова.
Июль 1919-го года, Екатеринбург.
Самым интересным подразделением полка являлся его 2-й Азиатский батальон капитана Голойкевича. Батальон сформировали в Семипалатинске. Первые две роты были укомплектованы афганцами, персами, туркменами, появившимися у Анненкова еще летом 1918 г., когда он действовал в Оренбуржье. Их вербовали в Самаре и отправляли в Троицк. 24 августа 1918 г. Анненков просил у командира Степного корпуса разрешение сформировать две афганские роты. Он писал об этих новых добровольцах: «Все фронтовики, английские подданные, желают сражаться ближе к своей границе». 3-я рота состояла из русских. Кадром для нее послужили восхищенные Анненковым кадеты I Сибирского кадетского корпуса, бежавшие в феврале 1919 г. из Омска в Семипалатинск. Потом в роту влили пополнение с Урала, видимо, мобилизованных.
Юнкер Анненков мечтал выйти в 5-й гусарский Александрийский полк . Вероятно, испытывал он симпатии и к 10-му уланскому Одесскому полку. Чинов этих частей в обиходе называли черными гусарами и голубыми уланами. Мечту юности Анненков отчасти реализовал, создав такие полки в своей дивизии. 7 мая 1919 г. атаман свел гусар и улан в Отдельную кавалерийскую бригаду под началом ротмистра Белавенца, старого боевого офицера-кавалериста (в июне уже подполковник, а в августе 1919 г. полковник). Кадрами для полков послужили два добровольческих эскадрона, возникших в 1918 г.
Одним из первых добровольцев Анненкова был корнет 14-го драгунского Малороссийского полка В. Даниленко, выпускник Николаевского кавалерийского училища 1917 г. Ему атаман и поручил формирование Черных гусар, сначала одного эскадрона, который уже в сентябре 1918 г. участвовал в подавлении Славгородского восстания. В старой армии боевого опыта и наград Даниленко получить не успел, но в Гражданской войне отличился так, что Анненков одним приказом произвел его сразу в три чина: из корнетов в ротмистры. На Редько Даниленко произвел «прекрасное впечатление энергичного, способного и беззаветно храброго офицера». Полк Черных гусар прибыл на Урал в составе трех эскадронов: 27 офицеров, 700 строевых и 114 нестроевых солдат. 1-й эскадрон, из лучших людей, был с атаманом в Семиречье.
Барнаульский полк Голубых улан зародился раньше и вне отряда Анненкова. В июне 1918 г., тотчас по освобождению Барнаула от красных, в нем из местной молодежи была сформирована Барнаульская отдельная конная сотня. Затем ее развернули в дивизион, а последний — в полк. Эскадрон (сотня) попал к Анненкову при развертывании Партизанской дивизии и, вероятно, тогда и получил название «Голубые уланы». Полк также был неполного состава: 4-й его эскадрон оставили в Тюмени для формирования кадрового дивизиона бригады. В полку было 22 офицера, 707 строевых и 138 нестроевых улан. Полковой командир ротмистр Андрушкевич, выпуска в офицеры 1916 г., боевой опыт получил в пехоте, кавалерийское дело знал слабо.
2-й дивизионный лазарет прибыл на Урал вполне сформированным, богатым медикаментами, имуществом, укомплектованным людьми и, не совсем полностью, лошадьми. Военно-санитарный транспорт же, хотя и формировался с декабря 1918 г., прибыл с начальством, имуществом, но без солдат и лошадей.
Последним, не позднее 8 июля, явился 2-й Устькаменогорский партизанский казацкий полк полковника П.И. Виноградского. Кадром для него послужила партизанская сотня (отряд) сотника Остроухова, зародившаяся во время антисоветского переворота . В конце октября 1918 г. при посещении Усть-Каменогорска Анненков включил сотню в свою дивизию. Полк Виноградского в течение нескольких месяцев содержался на добровольные пожертвования «патриотической организации» коммерсантов Усть-Каменогорска.
Казацкий полк прибыл в составе трех сотен с командами пулеметной, учебной и связи (485 казаков, до 20 офицеров). 2-я сотня находилась в командировке за лошадьми в Бийске. Пулеметная команда была вновь сформированной, старая осталась в Семиречье. 4-я Киргизская сотня состояла из киргиз (казахов), принятых станичными обществами в казачество и добровольно вступивших в полк со своими лошадьми, седлами, оружием. «Почти весь состав полка, за малым исключением, добровольцы из г. [Усть-]Каменогорска, все отлично знают друг друга, хорошо сжились, — докладывал штабс-капитан Герасимов. — Настроение, по словам офицеров, великолепное. Внешний вид солдат не заставляет желать лучшего. Выправка отличная».
Прибывшие анненковцы выделялись высоким процентом добровольцев, хорошей выправкой, сознательной дисциплиной, боевым настроением, политической надежностью . В пехотном полку солдаты и офицеры хотели, чтобы приехал сам Анненков, говоря: «…у нас тогда все будет, скорей попадем в бой, и напрасно трепать нас не будут, он за нас по[йдет], а мы за ним хоть куда». Настроениям в кавбригаде Переведенцев дал такую оценку: «Солдаты выше похвалы. Придерживаются взглядов атамана: долой женщин, водку и политику. Офицеры очень работоспособны, но первые два принципа атамана начинают забывать» .
На самом деле, офицеры забывали и третий принцип. Передислокация анненковцев на Урал имела характер политической демонстрации. Их эшелоны были увешаны плакатами «Да здравствует Великий Князь Михаил Александрович», а из вагонов раздавалось «Боже, Царя храни».
Почти все части Сводной партизанской дивизии явились, во-первых, не в полном составе (особенно в коннице: только 9 эскадронов, сотен из 12), во-вторых, далеко не закончив формирование, на разных его стадиях. Сформированными были лишь Инженерный дивизион и лазарет. В кавбригаде для уравнения подразделений производились перемещения людей и передача имущества. В пехотном полку команду разведчиков сформировали в Екатеринбурге, а пулеметной еще не было; обоз предстояло создать, т.к. были обозные лошади, но без сбруи и фургонов. В казацком полку пулеметная команда была вновь сформированной, обоз отсутствовал совершенно, имелось лишь несколько полуразвалившихся повозок.
Дефицит оружия, лошадей, снаряжения был острейший. Анненковцы прибыли на Урал почти без пулеметов: в кавбригаде 1 исправный Кольт, в казацком полку 1 ручной Льюис. Пехотный полк получил свои пулеметы, видимо, лишь в Екатеринбурге . Если казаки винтовками-трехлинейками были обеспечены полностью, то уланы, например, лишь на 25 % (винтовки в кавбригаде японские). Шашек было мало, пики отсутствовали. Строевых лошадей в казацком полку было всего 113, причем почти все в 4-й Киргизской сотне (собственность добровольцев). У гусар и улан лошадей было больше, но многие без седел.

Недостроенное здание Уральского горного института.
Ныне — площадь им. Кирова
Очень плохо было с обмундированием. «3-й Сводный Партизанский полк дивизии атамана Анненкова расположен в Горном институте, — рапортовал Переведенцев. — Помещение сырое, недостроенное, без окон; сильно сквозит, кругом лес — сыро, холодно. А солдаты ничего не имеют, кроме летних рубашек. Ночью спать невыносимо. Сидят у костров. Появилось много заболеваний простудой».
Самые насущные нужды частей были велики. Пехотному полку требовалось 2000 шинелей, 391 лошадь, 24 походных кухни, 1000 малых лопат и т.д. Голубым уланам — 8 пулеметов, 455 винтовок, 635 шинелей, 585 пар сапог и т.д. Черным гусарам нужно было 8 пулеметов, 250 лошадей, 476 седел, 7 кухонь, 457 шинелей, 152 пары сапог и т.д. Казацкому полку — 8 пулеметов, 300 шашек, 500 пик, 751 лошадь, 751 седло, 200 шинелей, 865 пар сапог, 10 кухонь и т.д.
Командир казацкого полка Виноградский, получая имущество в Омске, пытался говорить в Ставке и Штабе Главковерха о «безрассудности распоряжения о командировании на фронт части, совершенно неподготовленной, без обоза, лошадей и седел». Но доказать ничего не удалось. Когда же на Урале он явился в штаб фронта, начштаба полковник Д.Н. Сальников «был удивлен приходом части для доформирования в г. Екатеринбург», готовящийся к эвакуации.
Многое удалось получить от фронтовых снабженцев. 4 июля кавбригаде дали 6 пушек Маклена, 14 пулеметов Кольта, 1500 трехлинеек, 500 палашей, 150 шашек, боеприпасы, телефонно-телеграфное имущество. Бригаду успели полностью обеспечить оружием, обозом, подковами, шанцевым и телефонным имуществом. Но до нормального состояния было далеко. Гусар снабдили седлами только на 75 %, причем невысокого качества. С началом эвакуации Екатеринбурга доформирование в его районе теряло смысл. Виноградскому дали наряды на пики из Перми и походные кухни из Красноуфимска — из городов, уже сданных противнику…
Во всей Сводной партизанской дивизии целыми днями шло усиленное обучение солдат. В коннице из-за недостатка лошадей и седел попеременно, очередями. Но до боеготовности было далеко, особенно в кавбригаде, где были лишь начатки специально кавалерийской подготовки. В трехэскадронных полках гусар и улан было по 150 – 200 готовых к бою солдат, а остальные — мало обученные. Каждый полк реально мог дать фронту «по 1 эскадрону и с большой натяжкой по 2 эскадрона». Переведенцев писал: «Хотя бригада имеет громкое название «Отдельной кавалерийской», а особенно полки — «Черных гусар и Голубых улан», — она, скорее, представляет хорошую пехоту, посаженную на обозных лошадей; офицеры, за исключением нескольких человек, пехотные прапорщики, произведенные атаманом в корнеты». Вывод Переведенцева: «Сейчас же можно использовать полки только для полевой жандармской службы вблизи фронта — пощады изменникам не будет».
Генерал Редько считал, что при снабжении всем необходимым, при интенсивном обучении можно в 4 недели подготовить анненковцев для фронта. Но он предлагал рассматривать эти части как кадр, сейчас же влить в него пополнения, чтобы через четыре недели получить части не только «отличного настроения и достаточно подготовленные в боевом смысле, но значительно более мощные».

Шулдяков В.А. Выдвижение резервов Партизанской дивизии атамана Б.В. Анненкова на Восточный фронт (апрель – июль 1919 г.) // Первые Ермаковские чтения «Сибирь: вчера, сегодня, завтра»: Мат. регион. науч. конф. Новосибирск, 2009. С. 165-171. 

источник

2 комментария:

  1. Очень интересно! Брат моей бабушки Шарпио Сергей Александрович .На генеалог.сайте про него написано, что окончив учебно-инструкторские курсы Иркутского юнкерского пехотного училища, 20 сентября 1919 года переименован в портупей-юнкера.Участвовал в гр.войне в белых войсках восточного фронта в 3 сводном полку атамана Анненкова.Скажите,пожалуйста, где можно посмотреть какие-либо данные о нём? Почему-то моя бабушка, Лариса Александровна,которая была младше своего старшего брата на 6 лет (как-будто)считала , что он погиб в Крыму(?). Почитатв про Анненкова ,думаю, что скорее при отходе в Китай. моя почта irina_erika@mail.ru ВК https://vk.com/id26853056 С уважением, Ирина Эрнстовна Виноградова.

    ОтветитьУдалить
    Ответы
    1. Спасибо за отзыв. Интересная история. Дума надо искать и спрашивать на подобных генеалог.сайту форумах и в группах ВК, наверняка есть знатоки, кто сможет Вам помочь.
      Рекомендую группы в ВК:
      - Военно-исторический клуб "Горный щит" https://vk.com/bergenschild
      - Белое Дело https://vk.com/beloedelo?from=quick_search

      Удалить